– Ну вот, Саманта. – Джейс снимает шлем, вешает на руль и помогает мне слезть с седла. – Похоже, подвел меня социальный статус. – Он отворачивается и пинает откидную подножку мотоцикла.
– Извини, – машинально говорю я.
Джейс упорно на меня не смотрит и пинает гальку:
– Я ведь впервые встретился с твоей мамой. Раньше я думал, она просто строгая. По отношению к тебе. Я не думал, что проблема во мне. Или в моей семье.
– Нет! На самом деле нет. – Фразы у меня получаются короткими, отрывистыми. Мне словно воздуха не хватает. – Она… Она… Извини. Она вроде тех, кто досаждает твоим родителям в супермаркетах. Но я не такая.
Джейс поднимает подбородок, долго смотрит на меня, а я смело встречаю его взгляд – я хочу, чтобы он мне поверил.
Лицо Джейса превращается в непроницаемую маску – такого я прежде не видела. Во мне просыпается злость.
– Прекрати! Прекрати судить обо мне по маминым поступкам. Я же не виновата! – кричу я. – Если будешь судить меня по поступкам мамы, значит, ты не лучше ее.
Джейс молча ковыряет землю носком кроссовки.
– Даже не знаю, – наконец говорит он. – Не могу не заметить, что… ну… ты часть моей жизни, моей семьи, моего дома, моего мира… А я… вхож в твою жизнь? В водно-теннисном клубе дошло до конфуза. Ты не говорила обо мне своей лучшей подруге. Я никогда… – Джейс запускает руки в волосы и качает головой. – Никогда не обедал у вас дома. И даже… не знаком с твоей сестрой.
– Трейси уехала на лето, – тихо напоминаю я.
– Саманта, ты поняла, о чем я. Я о том, что… Ты со мной везде – у меня в комнате, в магазине, на тренировках. Везде. А я где с тобой? Трудно сказать.
У меня горло сжимается.
– Ты тоже везде со мной, – шепчу я.
– Правда? – Джейс перестает пинать гальку и подходит ко мне. Его тело дышит жаром, глаза – обидой. – Ты правда так считаешь? Кажется, ты пускаешь меня только к себе на крышу. Или в комнату. Ты точно… Ну, не прикалываешься?
– Прикалываюсь? Встречаясь с соседом?
Джейс смотрит так, словно хочет улыбнуться, но не может.
– Согласись, твоя мама смотрела на меня не по-соседски. Угощать меня запеканкой она явно не собиралась. Скорее хотела отвадить меня от дома.
Обрадованная, что он шутит, я снимаю шлем:
– Джейс, это моя мама. Она уверена, что меня никто не достоин. Чарли, мой первый бойфренд, считался маньяком-извращенцем, мечтавшим использовать меня и бросить. Майкл, парень-эмо, которого ты видел, наркоманом-одиночкой, решившим пристрастить меня к зелью, а потом убить президента.
– От такого сравнения я должен выигрывать, но этого не случилось. – Джейс морщится.