– Я волнуюсь, что тебе сначала будет больно. По-моему, так несправедливо.
– Ничего, я об этом не беспокоюсь. Иди ко мне!
Джейс встает, берет свои джинсы, вынимает один из презервативов, которые мы вместе купили, и кладет на ладонь.
– Совершенно не волнуюсь. – Он кивком показывает на свои дрожащие пальцы.
– Как эти называются? – спрашиваю я.
– Даже не знаю. Я просто взял несколько, прежде чем сюда прийти. – Мы склоняемся над фольговым квадратиком. – «Рамзес».
– Да что с этими названиями? – недоумеваю я, а Джейс осторожно вскрывает упаковку. – В Древнем Египте разбирались в контрацепции? Или почему «Троя»? Разве троянцы не знамениты как побежденные? Почему бы не назвать марку «Македония», ведь македонцы же победили. Понимаю, «Македонцы» звучит не так здорово, но…
Джейс подносит мне к губам два пальца:
– Т-ш, Саманта! Не волнуйся. Можно не… Можно просто…
– Но я хочу. Хочу! – Глубокий вдох, и я тянусь за презервативом. – Помочь тебе… надеть его?
– Ну, давай. – Джейс заливается краской.
Вот мы оба лежим на кровати абсолютно голые. От одного вида его тела в свете луны у меня сжимается горло.
– Ничего себе! – шепчу я.
– Это я должен говорить, – шепчет в ответ Джейс, кладет мне на щеку ладонь и внимательно смотрит в глаза.
Моя ладонь ложится поверх ладони Джейса, и я киваю. Секунду спустя Джейс лежит сверху, и мое тело раскрывается навстречу ему.
Да, сперва немного больно. Я думала, боли не будет, ведь это Джейс. Но боль есть, но не резкая и не мучительная. Скорее колющая, что-то лопается, а потом, когда Джейс заполняет меня, ноет.
Я сильно закусываю нижнюю губу и открываю глаза. Джейс тоже кусает губы и смотрит на меня с такой тревогой, что в сердце у меня тают последние сомнения.
– Ты как, ничего?
Я киваю и притягиваю его еще ближе.
– Сейчас будет приятно, – обещает Джейс, целует меня и начинает ритмично двигаться.
Мое тело подхватывает ритм, неохотно отпускает Джейса и радуется его возвращению.
Разумеется, на следующий день в «Завтраке на палубу!» от меня толку нет. Слава богу, сегодня не мой день работать спасательницей. Если я не помню, какой вид яичницы любят завсегдатаи кафе, если бесцельно смотрю на кофеварку, если улыбаюсь без остановки, то хоть не подвергаю опасности чужие жизни.
Из моего окна Джейс вылез в четыре утра, спустился до половины шпалер, потом поднялся обратно.
– Приходи к нам в магазин после работы, – шепнул он, поцеловав меня напоследок.
Туда я и направляюсь, едва закончив смену. Я почти бегу! На Мейн-стрит пытаюсь сбавить темп, но не получается. Я распахиваю дверь, забыв, что петли сорваны, и она громко хлопает о стену.