– Доброе утро… – Люйя, выбежав из-за конюшни и не ожидая встретить меня, оторопело встала напротив.
– Рано встаешь… – улыбнувшись, прошептал я.
– Так завтрак надо готовить… – так же шепотом ответила она.
– Ладно, беги. – Ощущая чувство неловкости, исходящее от девушки, я уступил ей дорогу: не пристало скромной девице находиться наедине с мужчиной.
Уже у крыльца она остановилась. Я ощущал спиной некое любопытство. Постояв несколько секунд, Люйя, не решившись задать вопрос, исчезла в доме. Забавно. Почему-то вспомнился Дайнот и наши разговоры с ним. Теперь я начинал понимать его манеру общения. Зачастую эмоции говорят больше, чем слова.
– Хорошо-то как! – вышел на крыльцо Лумм.
– Согласен, – поддержал я его. – Ты знал о том, что мне подсунул Валейр?
– Умеешь испортить начало дня… Нет, но перед Дувараком догадался. Какие планы на сегодня?
– Давай отдохнем? В смысле никуда не пойдем.
– Люди в казармах. Надо на довольствие поставить.
– И кто из нас портит настроение? Вот ты и съездишь.
– Нам тоже в канцелярии отметиться надо.
– Эх…
Завтрак был хоть и скромен – яичница на сале мускуна (я был бы удивлен, найдись у Юмира деликатесы), но по-домашнему вкусен. После того как нехитрая снедь была снесена четырьмя мужиками подчистую, я потребовал от Лумма и Ротимура по четверти империала на продукты.
– Что так много? – проворчал последний.
– Могу еще на расходы по содержанию твоей возлюбленной взять.
Ротим, не ответив, сосредоточенно отсчитывал монеты. Мы с Луммом переглянулись. У обоих мелькнули улыбки. Раньше друг бурно реагировал на намеки о чувствах к Люйе.
Бюрократия – это сила. И хотя здесь она была в почти зачаточном состоянии – сказывались цены на бумагу, освободились мы с Луммом только в третьей четверти дня. Я бы заставил Лумма все сделать, но… так уж вышло, что приказ о назначении Ротимура десятником не пришел в крепость, поэтому пришлось доказывать его статус путем поднятия канцелярских документов. А простым воином он быть, видите ли, отказывался.
Соблаговолил я и отправить письмо о своем появлении в Дувараке Исине. Не то чтобы рвался… Вру. Рвался. Я безумно хотел ее тела. Нежности юной кожи. Сладостных поцелуев… Гормоны – это что-то. Возможно – только возможно – это какой-то психологический… Да плевать! Я хотел ее! А до приема еще шесть дней. Да и возможность соития в доме «тестя» даже не призрачна, а полностью исключена.