Утро в Риме озарялось бледным мерцающим солнцем, которое совершенно не грело. Движение было плотным, машины еле ползли. «Есть вещи, которые опасно разглашать, – думал Моро, разглядывая лица людей в соседних автомобилях, оказавшихся в пробке. – Есть вещи, о которых лучше совсем не знать». Эти люди все равно ничего не поняли бы. Лучше оставить все как есть, пусть живут мирно и не портят себе кровь историями, в которых даже он сам не в состоянии разобраться.
Комиссар почти час добирался до места: огромного бетонного дома, окруженного точно такими же зданиями, построенными во времена, когда иные районы города служили ареной борьбы между строительными компаниями, которые спекулировали на земельных участках.
Он припарковался на обочине. Один из его людей в штатском, ждавший у входа в жилой комплекс, вышел навстречу, и Моро отдал ему ключи.
– Все уже наверху, – объявил агент.
– Хорошо, – кинул комиссар, направляясь к двери.
Он зашел в тесную кабинку лифта и нажал на кнопку одиннадцатого этажа. Доехав до площадки, нашел нужную дверь, позвонил. Ему открыл эксперт-криминалист в белом комбинезоне.
– Как успехи? – спросил Моро.
– Мы почти закончили.
Комиссар вошел. Воздух был спертый, явственно ощущался запах химических реактивов, которые использовала бригада криминалистов, но под всем этим, как некая незыблемая основа, стелился въевшийся застарелый табачный дух: его ни с чем нельзя было спутать.
Квартира была небольшая, темная. В узкий коридор выходили четыре комнаты. У входной двери стояла тумба с зеркалом, в углу – вешалка с горой верхней одежды.
Моро пошел по коридору, заглядывая в комнаты. В первой был кабинет. Книжный шкаф с томами по анатомии и медицине, но также и письменный стол, застеленный газетами, на котором красовалась модель трехмачтового корабля, почти готовая, и рядом – клей, кисточки и лампа на гибком штыре.
Модели самолетов, кораблей и поездов громоздились на полках или валялись где попало, даже на полу. Моро узнал «Хэвиленд DH95 Фламинго», самолет времен Второй мировой войны, с опознавательными знаками Королевских военно-воздушных сил Великобритании, финикийскую бирему и один из первых электропоездов.
Все модели покрывал густой слой пыли, вся комната казалась каким-то кладбищем обломков. Возможно, так оно и было: окончив труд, создатель терял интерес к созданию. Их некому было показывать, подумал Моро, разглядывая пепельницу, полную окурков. Время и одиночество сплотились, ополчились дружно, и сигареты – тому доказательство.
Криминалисты поработали над заброшенными останками моделей, просветили их ультрафиолетом, засняли в разных ракурсах. Глобальная катастрофа в миниатюре.