Наверху послышались шаги и лязг замков.
- Все. Запомни – молчать. Не дергайся - и выживешь.
Но я уже и так знала, что выживу. Если в это замешан Ахмед, то я им нужна. Я их козырь в какой-то игре. Нам в лица посветили фонариками.
- Ну что, суки, жрать хотите? Не обоссались тут без сортира? Сейчас всех отведут облегчиться, потом накормят.
Они отвязывали по одной и пинками толкали к двери, успевая облапать, ударить по лицу, отпустить грязные шуточки. Напряжение вибрировало у меня в каждом нерве. Я ждала, когда они подойдут ко мне и старалась унять панику. Думать о том, что говорила та женщина.
Одна из пленниц вдруг закричала, начала отбиваться, вцепилась в одного из мужиков. В ответ ее ударили ногой в живот, а потом он достал дубинку и начал ее избивать. По голове, по рукам и ногам. Она истошно кричала, а все молчали, обходили их и шли к выходу. Не смотрели. Как будто ничего не происходит, и мне стало по-настоящему страшно именно в этот момент.
- Сука драная! Получай, тварь!
Другой перевозчик пытался оттянуть напарника, но ему это не удавалось, тот как с цепи сорвался.
- Она меня укусила, мразь. Кто знает, какой дрянью она больна.
– Прекрати! Прекрати! Мы и так троих в дороге потеряли. Не бей! Мехмет будет злиться! Не бей, говорю. Накажем ее по-другому! Эй! Трахнем эту суку во все щели! Следов не останется, и другим неповадно будет!
Я с ужасом смотрела, как женщину швырнули на пол, несколько мужчин обступили ее кругом, на ней разодрали одежду. Я слышала, как она кричит, рыдает, как они подначивают друг друга грязными словечками. Нас больше не выводили из трюма, нас оставили любоваться зрелищем, чтоб неповадно было. Никто не смотрел, все закрывали уши руками, прятали лица, но ее крики все равно до нас доносились. Мне казалось, это никогда не закончится. Я слышала все, что они делали, потому что ублюдки озвучивали каждое движение, всю грязь, приказывали, матерились. Она не сопротивлялась и уже не кричала, только постанывала и плакала. Все время плакала. Я этот плач никогда не забуду. Это было впервые. Я никогда раньше не встречала такой жестокости по отношению к женщине. Как можно выжить после этого? Как можно после этого спать по ночам? Они ее ломали. Теперь я понимала значение этого слова. Ломали по-настоящему. Так, как только можно сломать живое существо.
- Хватит! Не то сдохнет. Оставьте ее тут - пусть в себя приходит. Мехмет заберет в бордель потом, если оклемается.
Меня тошнило, и голова кружилась, трясло от отчаяния и ужаса. Когда отвязали и повели к выходу мимо несчастной, которую рвало на пол, пока она, окровавленная, ползла к стене, я сама почувствовала спазмы в желудке. Она подняла на меня лицо, залитое слезами, кровью и спермой, и я отшатнулась, тяжело дыша. Твари! Ублюдки! Конченые, отмороженные ублюдки! Господи! В какой ад я попала?! Это хуже, чем на проклятой даче Ахмеда! Это самое страшное, что я когда-либо видела.