В заведении было на удивление пусто. Грейфе был не один — с ним сидели еще двое неулыбчивых пожилых мужчин в одинаковых серых костюмах.
— Гельмут, я прошу прощения за долгое отсутствие, — начал Грейфе, едва пожав мне руку. — Но если ты не против, сразу к делу. Не пугайся этих двух товарищей: это друзья. Я работаю на германскую разведку.
— Я подозревал что-то подобное, — ответил я, пытаясь скрыть удивление.
— Конечно, подозревал, — улыбнулся Грейфе. — Но если пошел разговор без обиняков, я не буду зря болтать и сразу предложу тебе работать с нами. Ты же хочешь помочь фюреру и партии?
— Хочу, — я улыбнулся в ответ.
В эту минуту моя судьба была решена.
Через пять лет Грейфе снова позовет меня, уже прошедшего пекло Испании и смертельно уставшего от всего, на работу — на этот раз уже в СД. И я снова не смогу отказаться.
Нет, никто не заставлял меня соглашаться на эту работу. Не было никаких угроз расправы с семьей, пистолетов у виска, шокирующих компроматов. Я сам хотел этого. Мне нравилось.
В конце октября бездеятельная и мягкая осень для меня закончилась. Было много работы, для которой требовались мои таланты. И я не мог упустить такого шанса увидеть, чего я могу достичь на самом деле.
В декабре умерла мать. Я не пришел на похороны — было много работы. Отец разозлился на меня и говорил, что я ему больше не сын.
★ ★ ★
Время и место неизвестно
Гельмут проснулся от пения кукушки.
Она все никак не хотела замолкать — далекое и прозрачное «ку-ку» доносилось откуда-то издалека, оно было еле слышным, но размеренным, как тиканье секундной стрелки. Гельмут разлепил глаза и понял, что он лежит на той самой кровати, где ночью (ночью ли? Кажется, это была ночь) сидел незнакомый человек.
В комнате было светло от красного утреннего солнца, из открытого окна пахло травой и хвоей.
Он сел на краю кровати и понял, что уснул прямо в одежде. Достал из кармана портсигар с папиросами (пересчитал — все еще семь), закурил, снова осмотрелся. Комната не изменилась — по-прежнему только кровать и стол. В окне были видны черные верхушки елей.
Странно, вчера елей здесь не было. Впрочем, хватит уже удивляться, подумал Гельмут.
Кукушка не замолкала. Гельмут чувствовал себя смертельно уставшим.
Он вышел на крыльцо с папиросой в зубах и увидел, что вокруг больше нет никакой деревни. Дом окружали высокие ели, через ветви которых пробивались красные солнечные лучи. Было холодно и сыро. Небольшая тропинка, устланная пожелтевшей хвоей, вела вглубь леса.
Всматриваясь вдаль, Гельмут вдруг заметил, что за стволом широкой ели возле тропинки прячется человек.