Он спрыгнул с крыльца, втоптал окурок в землю и быстро зашагал по тропе. Человек не собирался убегать. Это был тот самый незнакомец, который сидел на кровати — в такой же белой ночной рубашке, с бледным лицом и покрасневшими глазами. Он вышел на тропинку, видимо, поняв, что прятаться не имеет смысла, и улыбнулся быстрым движением губ.
— Почему вы не дома? — Гельмуту не пришло в голову ничего, кроме этого бессмысленного вопроса.
Человек промолчал. Он больше не улыбался.
— Деревня куда-то исчезла, — продолжил Гельмут, не прекращая попыток наладить диалог.
— Ты все еще спишь, — сказал незнакомец.
Гельмут почему-то почувствовал прилив злости. Ему захотелось ударить этого непонятного человека в лицо, свалить на землю и отпинать ногами.
— Ты уже очень глубоко, — продолжил незнакомец. — Глубже, чем когда-либо. Скоро все закончится.
— Насколько скоро?
— Найдешь болотное сердце и узнаешь. Слышишь кукушку? А я нет.
Гельмут сжал кулаки, зажмурился, глубоко вдохнул и выдохнул.
— Хорошо. А кто ты такой? — спросил он, слегка успокоившись.
Человек задумчиво посмотрел на свои руки.
— Зато я могу посмотреть на свои руки, а ты нет, — улыбнулся он.
Гельмут не стал проверять.
— Я твоя простыня и твоя подушка, — продолжил человек. — Я делаю твой сон мягче. Иначе они бы давно нашли тебя. Ты заметил, что их здесь нет?
Действительно, подумал Гельмут, здесь давно не было видно Сальгадо и Орловского.
— Но поскольку я твоя простыня и подушка, я делаю твой сон мягче, но крепче. Тебе будет очень трудно выбраться. Сочувствую тебе.
— Тогда скажи мне, как найти болотное сердце. Иначе я потеряю терпение и разобью тебе лицо. Это мой сон. Имею право.
— Я уже сказал. Слышишь кукушку? Иди и ищи. Когда она замолчит, ты найдешь болотное сердце. Но тогда они сразу начнут искать тебя. И найдут. А мне пора спать.
С этими словами он пошел по направлению к дому мимо Гельмута, совершенно не глядя на него.
Кукушка не замолкала. Гельмут вздохнул и пошел вперед по тропинке.
Он шел по мягкому настилу из пожелтевшей хвои и перегнивших листьев, перешагивая корни деревьев, покрытые скользким мхом. Солнце больше не поднималось — оно так и застыло прямо над горизонтом, красное и холодное, его розовые лучи били в глаза, скользя сквозь густые еловые ветви. Запах болота становился сильнее, и ноги утопали в рыхлой земле, в ботинках хлюпала вода. Кукушка по-прежнему пела.
Через полчаса идти стало еще труднее: ботинки наполовину утопали в зеленой жиже. Но впереди стало светлее — лес кончался.
Гельмут вышел к заболоченному озеру, сплошь покрытому светло-зеленой ряской, с голыми ветвями деревьев, криво торчащими из воды между кочками. По берегам густо разрастался камыш. Шагнув вперед в зеленые заросли, Гельмут вдруг провалился почти по колено, и ногу обдало противным мокрым холодом.