— Только не перекладывайте вину за случившееся на меня, — сказала она.
— Я ничего перекладываю. Если вы ее чувствуете, значит, так и есть.
Эвелин покачала головой. Он все еще пытался заманить ее на свою половину комнату. Нет, она не клюнет на этот крючок. Она ведь сказала Фицпатрику, что отлично осознает риск. С другой стороны, Фицпатрик не знал, что, возможно, имеет место вопиющее нарушение внутренних правил.
Как вдруг Хьюго сказал нечто такое, отчего у нее екнуло сердце.
— Возможно, третьей жертвой будет не женщина, — изрек он, — а тот смазливый коп, с которым вы проводили время.
Амарок! Но откуда ему про него знать?
Эвелин разинула рот, не зная, что на это ответить. Убить Амарока не так-то легко. Он не только большой и сильный, но и отлично владеет оружием. Впрочем, говорить это вслух она не стала — не хотела, чтобы ее слова были истолкованы как вызов. Зачем привлекать к Амароку внимание Джаспера или кто там на самом деле убийца? Потому что в неблагоприятный момент убить или хотя бы ранить можно кого угодно.
— Посмотрите на свое лицо. — Хьюго рассмеялся, как будто она только что рассказала ему смешнейшую шутку. — Оно у вас бледное как полотно. Ага, значит, вас это расстроило бы. Этот коп что-то для вас значит. Потерять его — это все равно что найти убитыми ваших лучших подружек. Тем более что вдруг он даже ближе к вам, чем они? — Хьюго понизил голос и подался вперед. — Вы с ним трахаетесь?
В эти мгновения Эвелин ненавидела его почти так же, как Джаспера.
— Что вы можете рассказать мне про эти убийства? — спросила она.
Он даже глазом не моргнул.
— Вы будете в шоке — но это также может спасти вам жизнь. Вы уверены, что хотите услышать подробности?
Одежда стала липнуть к ней, хотя в помещении было довольно прохладно.
— Вы понимаете, что наш разговор записывается?
— Еще бы! Я как та обезьяна в зоопарке, на которую все пялят глаза. — Он осклабился. — Когда я вернусь к себе в камеру, они увидят, как я дрочу, представляя, что трахаю вас. Но пока никто не слышит, что я говорю, никто этого не узнает.
— О чем именно? — скажет ли он ей, спал он или нет с Даниэль? Как там получилось, что в проклятом блокноте так много имен и заключенных, и надзирателей?
— Подойди ко мне, и узнаешь.
Он ничего ей не скажет, пока его записывают на пленку. Но насколько ей нужна эта информация? Как далеко она готова зайти для того, чтобы никто больше не пострадал, в том числе красавчик-сержант, с которым ей так хотелось заняться любовью? Готова ли она ради этого рисковать собственной жизнью? Поставит ли она под удар других, если откажется подойти к Хьюго, чтобы он шепнул ей на ухо кое-какие подробности?