— Ничего. Он появился… словно из ниоткуда.
— Мы готовы его забрать, — объявил Бернстайн.
Эвелин жестом велела ему подождать. Вертолет еще не прибыл. Они просто хотят, чтобы к его прилету все было готово. Еще бы, ведь им впервые придется воспользоваться вертолетной площадкой! Но прежде чем вертолет пойдет на посадку, Бернстайн нажмет кнопку и тюремная крыша отъедет в сторону, давая ему возможность сесть. Ей же оставалось лишь надеяться, что дворники очистили крышу от снега, тем более что это была их главная обязанность.
— Должна была быть какая-то причина или повод, — сказала она Хьюго, лишь бы только он оставался в сознании.
Бернстайн прикоснулся к ее руке.
— Ему нельзя переутомляться, доктор Тэлбот.
Эвелин понимала, что идет на риск. Но также понимала и то, что у нее, возможно, не будет второго шанса услышать от него ответы. Ей же без них никак. И дело не только в ее работе. Если они не выяснят, что происходит, возможно, будут новые жертвы.
Не обращая внимания на осуждающие взгляд Бернстайна, она не только не отошла от каталки, но даже склонилась над ней еще ниже, чтобы расслышать сбивчивые слова Хьюго.
— Думайте, — прошептала она ему. — Почему он напал именно на вас?
— Может, потому… что я… рассказал тебе про…
— Про Фицпатрика? — подсказала она.
Хьюго шумно втянул в себя воздух. Эвелин испугалась, что сейчас у него произойдет остановка сердца, и тогда ему конец.
— Доктор Тэлбот!
Укоризна в голосе Бернстайна лишь усилила ее тревогу. Даже если ей и хотелось получить ответы на свои вопросы, усугублять состояние Хьюго не входило в ее планы.
— Все хорошо, Хьюго, — сказала она, выпрямляясь. — Пока молчите. Мы поговорим потом, когда вы вернетесь.
Оба понимали: его шансы вернуться минимальны. Несмотря на ее просьбу помолчать, Хьюго попытался заговорить.
— Это, должно быть, Фицпатрик. Он… хочет уничтожить тебя, клянусь тебе!
По спине Эвелин пробежали мурашки. Кто знает, вдруг Хьюго осталось жить всего несколько минут? Сможет ли он подтвердить это дикое обвинение, сделанное на смертном одре? И с той же убежденностью? Ведь от этого он ничего не выиграет? Откуда это презрение к Фицпатрику?
— Откуда вам это известно? — спросила она.
Бернстайн больше не мог терпеть ее самоуправство. Оттолкнув ее в сторону, он покатил каталку прочь. Но Хьюго схватил ее руку.
— Ты ведь мне веришь? Скажи мне… что ты мне веришь. Тебе угрожает опасность.
Она зашагала рядом с ним.
— Это не Джаспер?
— Кто такой Джаспер?
В иной ситуации он бы вспомнил. Раньше он уже говорил ей, что это Джаспер — до того, как охранники вытащили его из камеры, когда он напал на нее. Не только она изучала его; он тоже успел изучить ее жизнь. Он часто говорил ей, что психиатры даже хуже, чем психопаты.