Привстав на коленях, я попытался рассмотреть что-нибудь за широкой спиной Тоя, и чуть было не свалился в воду, когда совсем рядом, в заливчике, у тихой, пенившейся воды увидел человека.
Чужак стоял на берегу у самой кромки, широко расставив ноги, и обеими руками держал большой серый камень. Наверное, ему было тяжело. Юноша выглядел истощенным и что бы облегчить ношу, упирался локтями в живот, слегка отклонившись назад. Мне стало понятно, что зла нам он не желает. Даже если бы и захотел, то вряд ли смог бы бросить в нас вой снаряд. К тому же, то, что мне показалось камнем, Тою определенно виделось иначе. Вожак достал из-под ног подкопченную тушку гуся и поднял за шею над собой. Парень в ответ энергично закивал и, положив камень у ног, полез на песчаную кручу, испещренную птичьими норами.
Только когда Той затащил камень в долбленку, оставив на берегу десяток гусей, я понял, что мы обзавелись солью. И тут же взбодрился, высказался, что, мол, было бы неплохо поменяться еще раз. Увы, от парня к тому времени след простыл. Но нашего вожака это обстоятельство не смутило. Дождавшись другие лодки, он стал командовать, обращаясь то, к Лиму, то к Тиба. Вскоре на берегу выросла кучка из шкур, посуды и каменных орудий труда. Предложив все это на обмен, мы причалили к другому берегу и стали ждать.
Устроившись на мягкой клеверной подстилке подбиравшейся почти к краю берега, я снова задремал, и чуть было не пропустил появление чужаков. Увидел их сверкающие из-под накидок белизной зады, когда уже двое мужичков взбирались на кручу, чтобы передать третьему наши дары. Вскоре они все утащили, и мы снова стали таращиться на темную воду реки.
Прошел час, может, больше, но не намного. Правда, ожидания мне хватило для того, чтобы начать внутренне посмеиваться: «Развели нас как котят!»
Я только собрался сказать об этом Тою, как на круче появился новый персонаж. Он был хорошо сложен, с квадратными плечами, прямой спиной, густой шапкой черных курчавых волос и небольшим, выпирающим из-под меховой накидки животиком. Он помахал нам рукой и тут же его мелкие соплеменники стали бросать к воде куски соли.
Я бы предпочел поплыть и пообщаться с чужаками. Никто из племени судя по их расслабленному виду об этом не помышлял. Успокоился и я. Когда бродячие купцы ушли, мы переплыли реку, забрали соль и направились дальше, вниз по течению. Я вспоминал рассказ «лосей» о береге, за которым тянулась цепь высоких дюн, поросших редкой жесткой травой и осокой, покрытой налетом соли. Наверное, встреченные нами люди зимовали там, среди болотистых солончаков? Теперь уже наверняка узнать это невозможно.