Страха не было, скорее даже какое-то умиротворение, что умру я не от болезни, одновременно от нелепости такой смерти где-то глубоко в душе нарастала досада. Я даже успел пофантазировать по поводу того, что случиться со мной после смерти. Куда я попаду на этот раз? Едва подумал об этом, как поток воды выбил меня из под ели словно пробку из бутылки с шампанским. Освободившись, я что есть сил стал загребать к берегу. И выбрался из воды вместе с Туном. Понял, что горец помог мне вырваться из западни. Он лишился не только копья, но и своей корзины. Я, не задумываясь, вытащил из-за пояса свой топорик (его я сумел-таки разыскать у озера) и протянул Туну. Знал бы, что здоровяк будет так радоваться, подарил бы раньше.
Не сговариваясь, мы стали сбрасывать с себя одежду. Как-то резко почувствовался холод, и сразу же застучали зубы. Пока отжимали все, что могло отжаться, прибежали остальные участники нашего похода. Увидев нас, они обрадовались словно дети. Стали бегать вокруг, кричать что-то вроде «хей» и «эгэй» и хлопать по спине и плечам. Никому в голову не пришло ругать или каким-нибудь другим образом выказывать свое недовольство. Снова я невольно сравнил этих людей с людьми из будущего. Подумалось, как в мире будущего повели бы себя в такой ситуации люди? Да я и сам, наверняка устроил бы такому бедоносцу разнос. Эх…
Месяц слабо дрожал в быстрой воде, легкий ветер шелестел в кронах елей и забавлялся с язычками пламени костра. Я протянул руку, указывая соплеменникам на поваленное дерево, и сказал:
— Мы могли просто перейти реку по тому дереву…
Оглушительный смех эхом разнесся над верхушками деревьев, подняв в ночное небо какую-то птицу. И так хорошо мне давно не было…
Ночью было холодно. Камни у реки и деревья укрылись инеем. И все же весна раскрывалась ранними рассветами и ослепительно сияющим днем Солнцем. От солнечного тепла оживало все вокруг, и безмолвие зимы сменялось весенним шумом пробуждающейся жизни. Вода звенела, кричали птицы, а к полудню становилось слышно жужжание крыльев насекомых.
Уро не спешил покинуть место ночевки, хоть сам и проснулся с рассветом. Горец сидел у костра и время от времени подкидывал в огонь ветки, уходил в ельник, приносил оттуда большие, коряжистые сучья, но в костер он их не бросал, складывал неподалеку.
Когда воздух прогрелся, и наши тела, перестав дрожать от сырости, расслабились, Уро решительно поднялся, и я понял, что великан решил продолжить путешествие. Сам он прежде, чем выдвинуться, стал связывать веревкой сучья, и только закинув вязанку за спину, пошел вверх по течению по самому берегу. Мне собранного вожаком дерева не хватило. Лим и Лют тоже шли только со своей поклажей. Поглядывая вверх на голые, заснеженные пики, куда нам предстояло добраться, я понимал зачем Уро запасается топливом для костра. Решил, что обязательно смогу прихватить что-нибудь подходящее позже. Дошел к поваленному дереву, под которым довелось вчера побарахтаться, и почувствовал слабость в ногах: каким же чудом моя голова прошла под стволом?! Как я смог уцелеть?..