Лагерем мы стали у осиновой рощи. Рядом и болотце обнаружилось. Там крякали утки, и я надеялся, что смогу обеспечить нашу компанию утиным мясом. Пусть это место было чуть дальше того, где я с горцами выжигал уголь в прошлом году, но ель давала маленький выход, а дуб был слишком твердым и требовал титанических усилий при заготовке.
Выкопав пять глубоких ям, мы разделились. Я и Лют заготавливали древесину, а Туро с Лимом таскали к ямам руду. Мы не спешили, и работалось в этот раз куда приятнее. Я полагал, что в поселке достаточно рук, чтобы и поле засеять и на охоте успеть.
Когда зарядили древесиной ямы и засыпали их землей, Лют стал помогать рудокопам, а я по большей мере пропадал на болоте. Хоть и промокал часто, но в хороший день бил по десятку уток. Их на болоте было так много, что тревожащие совесть мысли о браконьерском промысле покинули меня с улыбками соплеменников, отведавших запеченную в глине дичь.
Господи! Как же хорошо никуда не спешить! Пока я сооружал плавильню, соплеменники дробили собранную руду. Нет, не в пыль, конечно, но всякие селикаты и сульфиды наверное, оббить им удавалось. Я-то уже знал, чем меньше фракция, тем больше выход!
Каждый день я отмечал зарубками на палочке направление ветра и выяснил, что чаще тут дует восточный. Вот с востока я и оставил приличную щель в глиняном колпаке над ямой-плавильней и нарастил ее немного глиной в форме раструба. Как изготовить кожаные меха я раздумывал, и мне казалось, что сделать их возможно, но руки пока так и не дошли.
Саму яму я рыл на склоне и даже сделал глиняный сток, чтобы расплавленная руда не собиралась на дне в криницу, а вытекала из печи на залитую глиной площадку. Первая же плавка оказалось успешной. Все случилось так, как я себе представлял. Вот только едва я сунулся к тонкому ручейку, появившемуся из стока, как почувствовал во рту привкус металла и обратил внимание на едва заметную дымку испарений над печью и застывающей бронзой. В горле запершило, и я побежал к болотцу. Соплеменники тут же столпились над площадкой, криками выражая свой восторг.
Я полоскал рот и горло водичкой и уже с равнодушием констатировал, что давно отравлен теми ядовитыми парами. Сейчас, организм отреагировал сразу, а раньше я спокойно вдыхал вредоносные испарения, не чувствуя особого дискомфорта. Вот и обнаружилась причина моего недавнего недомогания. Надеюсь, что свежее молоко еще не поздно попить с пользой. Хотя, как говорят в будущем: «Поздно пить „Боржоми“, когда почки отказали!»
* * *
Мы возвращались домой нагруженные металлом. Соплеменники радостные и в предвкушении — «что-нибудь смастерить», а я опечаленный, с мыслями о скорой смерти. Но не смертью и унынием дышала природа. От земли шел теплый, душный, живой травяной запах, сквозь прошлогоднюю траву пробивались ярко-зеленые стрелки, в рощах наливались на деревьях почки. Весело стрекотали птички. Везде кругом все двигалось, шуршало, и весенний воздух был полон звуками пробуждающейся молодой, бодрой жизни.