— Спасибо, сейчас снадобье принесу, — пообещал я старику и в раздумьях отправился к стойбищу «рыб».
«Странно, конечно, что „зубры“ терпят самоуправство пришлых. Знать бы, о чем договорились Тоххе и их вождь?»
Навстречу выбежала Муська, за ней выводок уже подросших щенков. И все они прыгали вокруг меня, соревнуясь между собой за порцию ласки. Потрепав за холку Пальму, погладил серые спины волчат. Заметив под ногами палку, подобрал и отбросил в сторону. Щенки, повизгивая, и кусая друг друга, бросились за ней. «Тоххе увидит щенков, опять выпрашивать станет. Только почему-то волки долго у „зубров“ не живут, а плащи из волчьих шкур почти все охотники носят…»
Тропа пошла под уклон. Из низины засквозило холодком и гнильцой болотной. Если бы не запах протухших рыбьих потрохов, то прохлада в такой жаркий день радовала бы. «Нужно серьезно поговорить с Тоем. Что-то разленились наши женщины…»
И мусорная яма имеется в метрах ста от стойбища, но почему именно рыбьи потроха наши женщины носить туда не хотят. Вначале оставляли, что бы бросать в верши, в качестве приманки, а потом и вовсе без повода.
Я пообещал старику барсучий жир. Сделанное по случаю снадобье, не раз помогало и мне, и соплеменникам справляться с недугами. Время от времени в ловушки «лосей» попадали и барсуки. Так, что несколько посудин с их жиром у меня пока имелись. Вспомнил, как не хотели соплеменники глотать его и мстительно ухмыльнулся: «Будешь знать, как смеяться над Лоло!» — хохотнул, представив Охура, пробующего на вкус мое снадобье.
* * *
Вечерело. Солнце медленно садилось за зубцами далекого леса, узкой полосой лежащего в бескрайних степных просторах. Среди спокойных серых облаков, растянувшихся цепью по еще голубому небу, расцветали румяные сполохи. Вскоре, облака потемнели, местами до черноты, а небо над ними стало красным.
Я, наблюдая за небесными метаморфозами, подумывал, что уже пора навестить Яххе, как увидел Алья. Парень спускался по тропе, точнее, перемещался в моем направлении. Он, то спокойно двигался, лениво переставляя ноги, без каких-нибудь для стороннего наблюдателя причин, вдруг, почему-то замирал на месте, потом падал на живот, поднимался и снова двигался, то отпрыгивая в сторону, то вращаясь вокруг себя, высоко подняв руки. Он не танцевал, его движения, резкие и непредсказуемые, меня встревожили, и я почувствовал легкое раздражение. Наконец, Аль-каракатица, так мне захотелось его обозвать, добрался к моему жилищу и, как ни в чем не бывало, сообщил:
— Яххе ждет тебя.
— Я готов. Сам уже собирался, но увидел тебя, — улыбаюсь, не в силах сдержаться, спрашиваю, — Ты всегда так ходишь?