Почти строем, по два человека, колонной они пошли в степь. Я, не спеша, за ними. Но когда они, увидев мою волчицу, выходящую из балки, остановились, и кое-кто из них натянул луки, я передумал. Хорошо, что Муська тут — же нырнула назад, в овраг. Мне эти ребята сразу не понравились, а теперь и подавно. Где их женщины и дети? И как их «зубры» терпят рядом? Чужаков я сосчитал. Чертова дюжина мужчин. Не так уж и много, если вспомнить скольких мы упокоили на дюне и, что у «зубров» не меньше двадцати молодых и сильных охотников.
Пахло дымом и подгоревшим мясом. Женщины в стойбище жарили его. И делали они это по-своему. Кидали в костер длинные камни, а когда те раскалялись, клали на них нарезанные кусочки.
Когда я следил за чужаками, заметил, что старик Охур, расположившись неподалеку от женщин, наблюдал за мной. Вот у него я и решил расспросить о чужаках. Он полулежал на старой шкуре, протертой до дыр, наверное, давно использовал ее как подстилку, и прятался от солнца в тени растянутой на шестах шкуры лося. Чем ближе я подходил, тем сильнее становился запах от нее. Но старика он не смущал, как и с десяток детишек, кидающих камни в сложенный из палочек домик прямо за растяжкой.
— Много еды и спокойного сна, — традиционно приветствую старика.
— И тебе того же, Лоло. Не знал, что тебе нравится подглядывать за мужчинами — старик хихикает и тут же заходится кашлем.
Подколол он меня крепко, улыбаюсь. Пытаюсь придумать что-нибудь подходящее, не для оправдания, конечно.
— Есть у меня для тебя снадобье, поможет хорошо смеяться.
Охур смотрит уже серьезно.
— Давай.
— Принесу. Расскажи мне о чужаках.
Он потер слезящиеся от дыма глаза, посмотрел вдаль, словно воспоминания даются ему с трудом, сел, согнув спину, положил сухие ладони на тощие колени.
«А он ведь настоящий старик! Интересно сколько ему? Пятьдесят, шестьдесят?..» — промелькнула мысль.
— Слушай. Я давно не хожу с охотниками, а в тот день вода лилась сильно. Сижу в чуме, кости у огня грею. Слышу, охотники вернулись. Рано вернулись. Вышел встретить, и увидел чужаков. Они выгнали наших женщин из чумов и заняли их. Не всех, конечно, но многим пришлось дожидаться охотников у родичей. Когда они, наконец, вернулись, вождь чужаков поговорил с Тоххе. И с тех пор они кочуют с нами, живут в наших чумах и едят наше мясо.
— А где Яххе тогда был?
— Тут и был. Он смотрит, смотрит и ничего не говорит. Может, Тоххе что-нибудь и говорил? Я не знаю.
— А женщины, дети с чужаками были?
— Были. Много. Остались там, — Охур махнул, указывая на степь. — Нашли что-то, остались собирать.