История письма: Эволюция письменности от Древнего Египта до наших дней (Фридрих, Добльхофер) - страница 22

и G). Кроме того, от русской женщины F исходит линия, которая перерезает линии К и L. К и L изображают безответную любовь юкагирки к женатому русскому G. Запутанная линия M показывает, что, несмотря на разделяющую линию J, девушка в мыслях пребывает возле своего возлюбленного. О изображает влюбленного в девушку юкагира, и, наконец, P и Q — это дети F и G.

По соображениям места мы вынуждены ограничить себя приведением только этих примеров подобного рода письменности, хотя своеобразная привлекательность свойственна и многим другим образцам. Хотелось бы также указать на интересное с точки зрения истории культуры обстоятельство, что еще и ныне в повседневной жизни, особенно в больших городах, на каждом шагу пользуются рисуночным письмом. Наиболее частый случай — известные дорожные знаки. Так, например, предупредительные знаки «поворот», «перекресток», «шлагбаум» являются чистой пиктограммой, а знаки, запрещающие движение автомобилей, мотоциклов, велосипедов, — подлинной идеограммой. Другие примеры вы найдете на первой же доске объявлений, чаще всего среди искусно сделанных плакатов, рекламирующих товары широкого потребления. Однако и этого мало. В своих поисках путей взаимного общения между народами люди давно пытались создать всемирный вспомогательный язык. Ныне уже в погоне за новейшими принципами всемирной вспомогательной письменности некоторые обращают свои взоры к древнейшей ступени развития письма.

С подобными попытками выступили совсем недавно голландский журналист Карел Янсон и немецкий профессор, доктор Андре Экарт. Оба они пользовались системой рисуночного письма, поскольку рисуночное письмо, на первый взгляд, лучше всего могло бы служить в качестве международного средства общения. Оно, как мы помним, совершенно не зависит от звукового состава любого языка. «Будь то дом, Haus, house, maison или casa, в „пикто“, как называет свое письмо Янсон, пишется всегда так:

», — сообщал недавно один известный журнал.

Образцы письменности «пикто» могут при поверхностном ознакомлении создать впечатление, будто при помощи этого письма удалось достигнуть того, о чем столь широковещательно объявлялось, то есть что его изобретатель создал комбинации знаков для всех возможностей выражения мысли. Так, например, 

в «пикто» означает «я»,  имеет притяжательный смысл и означает «иметь»,  — «дом»,  — «в» и  — «город». Отсюда сразу становится понятным и «пикто»-предложение  — «у меня дом в городе». Правда, при более строгом рассмотрении скоро обнаруживаются и слабые стороны такой системы (это же, вероятно, относится и к «зафо» — «смысловому письму» профессора Экарта). Во-первых, если даже допустить, что все предусмотренные возможности выражения мысли и в самом деле, хотя и бессознательно, заимствованы из языка или языков, строй и возможности выражения мысли которых изобретатель знает, то один человек по своей природе все же в состоянии иметь реальное представление лишь о небольшой части всех существующих на земле языков. Поэтому подобная система, как это может быть легко доказано средствами сравнительного языкознания, уже с самого начала неприменима для всех языков. Во-вторых, такое рисуночное письмо, составленное из пиктограмм и идеограмм, достаточно только для того, чтобы выразить главным образом конкретные представления и весьма немногие абстрактные понятия. Но попробуйте-ка передать этими средствами начало предисловия Канта к первому изданию его «Критики чистого разума»: