Голос Мерил задрожал от надежды.
– Это ничего. Мы можем начать со звонков и писем. А потом мы с Кентом могли бы приехать. Дела в галерее идут хорошо. У меня есть деньги, которые я могу потратить на поездки.
Кент погладил ее по плечам.
– Ты хочешь увидеть детей и внуков, Мерил. Я без проблем отправлю тебя куда надо; у нас вся жизнь впереди, чтобы исправить ошибки, милая.
Гм-м. Мне бы хотелось, чтобы они оба мне не нравились. Кент оказался добрым, терпеливым человеком, настоящей опорой. Он будет отличным дедушкой для детей Макса.
В этот момент все взгляды сосредоточились на мне. Я зажмурилась, не желая, чтобы мои чувства были угаданы. У меня было много лет, чтобы любить ее, скучать по ней… и в конце концов возненавидеть ее.
– Миа? – спросила мать. – А ты? Есть ли в глубине твоей души какая-то часть, которая скучает по мне и хочет, чтобы все было иначе?
Ее голос оборвался, и она всхлипнула.
Я сжала кулаки, вознив ногти в ладони.
– Я тосковала по тебе годами. Каждый день, когда меня обижал какой-нибудь мальчик, я тосковала по матери. Каждый день, когда папа забывал накормить нас, я тосковала по матери. Каждый раз, когда он напивался до беспамятства, я тосковала по матери. Все эти трудные годы. Мне приходилось заботиться об отце и быть для Мэдди и сестрой, и матерью. Из-за тебя я воровала и голодала бессчетное количество раз, я врала учителям и врачам.
У Мерил перехватило дыхание.
– О! Мне так жаль, так жаль…
– Не сомневаюсь. Мне тоже жаль, что пришлось воровать в подростковом возрасте. Жаль, что приходилось стирать мылом в тазике, когда мне было двенадцать. Жаль, что у нас с сестрой никогда не было настоящего Рождества, настоящих дней рождения, когда мамы балуют своих дочерей, как это было у всех наших подруг. Но больше всего, мама, – я выплюнула это слово сквозь стиснутые зубы, – мне жаль, что нас оказалось недостаточно для того, чтобы ты обратилась за помощью. Что папа оказался недостаточно сильным, чтобы взять на себя ответственность и позаботиться о тебе. Не только ради себя и тебя, но и ради нас, Мэдди и меня. Я даже не могу выразить, каким шоком для нас стало известие о том, что у нас есть брат на пять лет старше меня! Двадцать пять лет, мама! – Я заскрежетала зубами. – Макс мог быть у меня на двадцать пять лет дольше! Ты хоть представляешь, насколько более радостной была бы наша жизнь, если бы мы знали о его существовании? Он для нас – целый мир! А ты… ты не подпускала нас к нему. Пусть ты была больна. Но ты знала, что у тебя есть сын, и не обмолвилась ни словом. Только за это я тебя вряд ли когда-нибудь прощу. Вряд ли у меня в сердце найдется хоть что-то. Может, в будущем, но точно не сегодня.