За столом, листая под настольной лампой какую-то книгу, сидел крупненький дядька лет пятидесяти пяти в очках и пижаме. Братья, что-то весело обсуждая, сидели перед телевизором.
— Добрый вечер! — поприветствовал обитателей каюты Лавров, помахав им рукой.
— Guten Abend! Добрый вечер! — тоже подняв руку, ответил дядька и, сняв очки, поинтересовался: — Вы из Саратова? Молодые люди сказали, что сегодня познакомились со своим земляком. Я ведь тоже из тех краев… Меня и зовут Иван, Иван Кифер. Я уже лет пятнадцать живу в Германии, и представляете, эта немчура хренова меня за своего так и не признала. Говорят: ты хотя бы имя поменял на Иоганна. А я им: да пошли вы! Мне и это нравится, — он добродушно рассмеялся.
— А наши односельчане так там и не прижились, — вступил в разговор Данила. — Мы с братом еще пацанами были, когда они уехали. А тут, уже заканчивал школу, весной гляжу — мой старый знакомый Петька вдоль по нашей «штрассе» вышагивает. Выше меня фитиль вытянулся. Спрашиваю: ты как? Он: да вот, всей семьей решили вернуться. Его старшая сестра там замуж вышла, осталась, а эти все обратно. Говорит, тяжело дается тамошний «орднунг». Наш российский «расхлябинг» и понятнее, и проще…
Поучаствовав в обсуждении темы «кому в Германии жить хорошо», Андрей поинтересовался:
— А вы, хлопцы, не в «задрыхен зи битте» случайно собрались удариться?
— Куда там! Сна и в одном глазу нет. Думаем вот, куда бы промотнуться… Шары на бильярде погонять или на дискотеке попрыгать, — пожал плечами Вадим.
— Ну, так чего сидим? Вперед! — Андрей поднялся и, раскланявшись с Иваном Кифером, направился к выходу.
Но вместо диско-бара и бильярдной они вышли на малолюдную, открытую палубу, где лишь кое-где стояли обнявшиеся парочки, и вновь заговорили о своем, насущном. Вадим за последние несколько часов успел «подружиться» с Муром, Томом и Кроком, Данила — с Чижом, Киром и Ломом. По словам Вада, Муриков весьма активно начал исполнять рекомендации Лаврова по части установления контактов с контингентом пассажиров и экипажем. Правда, почему-то все они пришлись исключительно на прекрасную половину человечества. То ли в силу какого-то неправильного атмосферного давления или из-за аномального расположения знаков Зодиака, контакты Мура с сильной половиной, ну хоть убей, почему-то никак не хотели складываться.
Но больше всего Андрея обеспокоила ситуация с Кроком. Геннадий Крохин оказался в каюте, где уже проживали отправившиеся в путешествие из Стокгольма трое молодых людей — парень и две девушки, студенты какого-то вуза, которые, кроме всего прочего, были идейными нудистами, да еще и сторонниками свободных личных отношений.