Они двинулись в путь, держа в руках ботинки.
Впереди было семь километров размытой дороги и пять километров асфальтового шоссе. В мокрых кустах шумел ветер. Солнце клонилось к горизонту где-то за облаками.
…В трёх километрах от города, когда уже стемнело, их взяла на борт попутная машина.
1960 г.
Под Севастополем, у Херсонеса, море разбивает о камни синее стекло волн. Волны выносят на берег ярко-зеленые водоросли, прозрачных медуз, черно-оранжевые клешни крабов и черепки древнегреческих амфор. А сегодня моря бросило к моим ногам полупрозрачный голубоватый камешек.
Я поднял неожиданный подарок. Посмотрел сквозь камешек на солнце. Яркие лучи растворились в нем, словно в морской воде, лишь в трещинках и щербинках горели влажные радужные искры.
Голубой камешек напомнил мне начало сорок пятого года, когда, перевалив через Урал, бесновались на окраинных улицах нашего городка февральские бураны. Было время длинных очередей за пайковым хлебом и тревожного ожидания писем с фронта, хотя Победа казалась уже недалекой.
Я помню оранжевые блики пламени на потрепанных страницах. Примостившись на поленьях, мы читали «Детей капитана Гранта». Эту книгу я нашел среди бумажного хлама, предназначенного для растопки. Сын соседки, мой товарищ Павлик, не дал сжечь книгу. Он понимал в книгах толк, потому что был старше меня на четыре года. Недавно ему исполнилось одиннадцать.
Павлик всегда что-нибудь выдумывал. Однажды он выменял у одноклассника на кусок хлеба с топленым маслом маленький голубоватый камешек, словно обточенный волнами.
— Это камень с берега моря.
Камешек светился, как голубая вода, если сквозь него смотрели на огонь. Он стал глазком перископа нашей подводной лодки, которую мы строили из табуреток и старой самоварной трубы. По вечерам, когда взрослые задерживались на работе, наша подлодка открывала необитаемые острова и топила немецкие линкоры.
Камень был для нас осколком моря.
Проводя вместе длинные вечера, мы с Павликом подружились очень сильно. А весной Павлик убежал на фронт. Он хотел попасть на торпедные катера. Хотел защищать наши берега и наше море… Поймали его на следующий день.
Мы крепко поссорились, потому что, собираясь на фронт, Павлик ничего не сказал мне о своих планах. А что может быть обидней, чем недоверие друга? Пусть даже человеку нет еще и восьми лет, все равно…
Долго я помнил обиду. Но было жаль и зимних вечеров, морской игры и светлого камешка с солнечных берегов.
По ночам снилось море. В туманном небе светлым пятном плавало солнце. Янтарные отсветы лежали на воде. Под влажным ветром качались мачты, звенели цепи, оставленных на берегу якорей, и волны раскатистыми залпами ударяли о причал.