– Благодарю... – мой голос чуть дрожал от волнения. – Должна сказать, что рада видеть вас в добром здравии, ведь до нас донеслась весть о вашей болезни.
– Я, знаете ли, умирать не тороплюсь, могу погодить с этим десяток-другой лет... – холодно усмехнулся мужчина, и перевел взгляд на моего мужа, стоящего рядом. – Надеюсь, ты ей ничего не рассказал?
– Нет, отец... – тот покачал головой. – Только вот более в этой комедии участвовать я не желаю. Я сделал то, что вы требовали, а от остального меня увольте.
– А от тебя большего и не требуется... – в голосе мужчины был оттенок презрения, и меня невольно царапнуло то, насколько неуважительно хозяин этого дома относится к своему сыну, причем не стесняется показывать это публично! Ничего себе отношения в семье! Теперь мне становится понятно, отчего Уорт в дороге всячески старался избегать разговоров о своих родственниках – мол, приедешь, со всеми познакомишься, и сама сделаешь вывод о каждом человеке... Но о какой такой комедии упоминал муж?
Меж тем свекор продолжал:
– Отойди в сторону, Шарлон, более тебе не стоит находиться с этой молодой особой. Ты свое дело выполнил. Что же касается моей новой невестки, то ей, очевидно, требуются кое-какие пояснения.
– Простите, но меня, очевидно, не посвятили в какие-то обстоятельства ваших семейных отношений... – я недоуменно посмотрела на мужа. – Уорт, возможно, я что-то не знаю... И кто такой Шарлон?
– Тот человек, которого вы называете именем Уорт, на самом деле мой второй сын, и звать его Шарлон... – на лице главы семейства не было и намека на улыбку. – И он вам не муж.
– Что за чушь?.. – невольно вырвалось у меня. Я обвела глазами присутствующих – все серьезны, ни у кого на лице по-прежнему нет и намека на улыбку, да и Уорт отошел от меня в сторону на несколько шагов. Сейчас я стола в одиночестве среди зала, словно на каком-то судилище, и в сердце поневоле стал вползать непонятный страх, а вместе с тем и предчувствие того, что в моей семейной жизни все может оказаться далеко не так гладко, как я думала. – Да что тут происходит?
– На первый раз я прощаю вам подобную грубость и непочтительный тон... – холодно уронил Лудо Мадор ди Роминели. – Могу объяснить это волнением и усталостью после долгой дороги, но на будущее требую строго придерживаться правил приличия, а иначе вы горько пожалеете о собственной несдержанности. В моем доме такое поведение недопустимо, я требую почтительности и уважения. У нас есть свои, давно устоявшиеся традиции и правила, которые вы должны уяснить раз и навсегда.