– Возможно.
– Тогда ты видишь, как это происходит. Когда бы он получил вместе с телом и твои духовные связи, страхи, чувство благодарности, уважения, нелюбовь к каким-либо из людей – или, напротив, лояльность и приязнь к ним, – он перестал бы быть собой.
– Хотя он – бог?
– Боги тоже состоят из воспоминаний. Я полагал, что ты уже об этом догадался. Особенно приняв во внимание, что вы потихоньку смешиваетесь.
Вор покачал головой.
– Это ложь, – повторил он упрямо.
Оум вздохнул: звук был такой, словно ветер зашелестел кроной тысячелетнего дерева.
– Ты и правда упрям, словно мул. Что ты увидел, когда входил в эту комнату?
Он припомнил. Легко и быстро.
– Двое стражников перед дверьми, на них были чешуйчатые доспехи, топоры на длинных рукоятях, шлемы, у старшего не хватало двух пальцев на левой руке.
– А когда вошел внутрь?
– Четырех людей. Без доспехов и шлемов, корды, тесаки и ножи. Короткие копья, все удобное для схватки в тесноте.
– Хороши ли оказались бы они в бою?
– Да. У них шрамы от многих поединков на ножах. Тот, что слева, в глубине, был левшой. У того, что справа от него, что-то с коленом, он странно ставил ногу. Но двигались они как люди, для которых оружие – часть тела. Многие носят мечи, сабли и кинжалы, но всегда видно, что чувствуют себя с ними нелучшим образом, словно одетые не в свои вещи.
– Какие картины висели на стенах?
Картины? Он осмотрелся. На кусках досок кто-то нарисовал пейзажи с деревьями ванухии, встающими над кронами леса. Один изображал долину с высоты птичьего полета. Восходы и закаты солнца резали глаз яркой краснотой. Он не заметил их раньше.
Вор мог бы поспорить, что уголки деревянного рта насмешливо изогнулись.
– Это ведь всегда привлекало твое внимание, верно? Сперва люди и оружие, потом оценка, чего стоят они как вероятные противники, исследование окрестностей: что, где и как использовать в случае битвы? А вне этого зала? Не начинаешь ли ты случайно все чаще глядеть на мир как на поле потенциального боя? Не приходят к тебе мысли и чувства, которые не являются твоими?
Альтсин кивнул:
– Возможно. А может, мне в голову приходят глупые мысли, поскольку я их ожидаю? Может, если бы я полагал, что меня одержала Госпожа Ветров, я начал бы непрерывно пускать ветры?
Что-то блеснуло в глазницах маски.
– Ты не одержим. По крайней мере ничем другим, кроме глупости и упрямства. Но благодаря этому ты еще жив. Он не заинтересован захватом этого тела даже ценой смешения ваших душ.
– Правда?
– Правда. Он познал тебя, и ему известно, что дорога у вас не общая. Это могло бы полностью его изменить, а он этого не желает. Не затем он покинул свою реальность, чтобы бродить по земле в теле вора и мошенника. Хотя я много бы дал, чтобы узнать, зачем он это вообще сделал.