А вот и его сундучок. Окован чёрным железом, сделан из железного же дерева, какое не возьмёт ни жук-древоточец, ни уже упоминавшаяся гниль.
«Прости, Клара, дорогая, придётся чуток полежать на голом камне. Впрочем, ты уже и сама почти как камень», – со странной, давно забытой болью внутри подумал эльф, сделавшийся по милости Эйвилль Великой – Ан-Авагаром.
Это было правдой. Кровь в жилах боевого мага Долины обернулась едва протискивающимся по ним льдом, вернее, ледяной кашицей. Мышцы одеревенели; дыхание едва ощущалось.
Жизнь уходила из Клары Хюммель, уходила по капле, и вампиру казалось, что с каждой этой каплей уходит жизнь и из него самого.
И нельзя сказать, что последнее заботило его хоть в малой степени.
Руки Ан-Авагара в чёрных перчатках быстро откинули крышку сундучка. Эликсиры, снадобья, дистилляты, экстракты… весь арсенал вспомогательных средств, когда у чародея нет времени на длительный подбор тонких заклятий.
Тогда, у Гильтана, он использовал кровь эльфа-целителя в надежде затормозить процесс и повернуть его вспять. Не получилось, но просто потому, что крови было маловато.
Да и вообще, что это за кровь у светлых эльфов? Всё равно что сок древесный, видимость одна.
Но успех, хоть и первоначальный, имелся; поэтому понятно, в каком направлении двигаться. А пока что…
Клара по-прежнему лежала на каменном полу, голова бессильно свалилась набок. Следовало нарубить веток, устроить ей ложе, но вампир ощущал – времени на это ему может и не хватить.
Острый коготь, вмиг удлинясь, осторожно коснулся посиневшей кожи на сгибе локтя Клары. Разрез прямо на вене, но кровь не потекла, и Ан-Авагар с ужасом воззрился на чёрно-багровый студень в жиле, от которого повеяло холодом даже на него.
Вампир зубами вырвал намертво осургученную пробку с первого из пузырьков, дёрнулся, как от боли. Осторожно опустил коготь в разрез; капли из скляницы побежали по чёрной кости, одна за другой исчезая в ранке.
Студень, заполнивший артерии и вены волшебницы, ответил яростным шипением, словно живое существо. Над локтем Клары поднялся едкий, остро пахнущий дымок, от которого скривился даже сам Ан-Авагар. Вампир судорожно заморгал, глаза немилосердно щипало, однако он не отвернулся.
Капли словно сами втягивались под кожу волшебницы, исчезая во вскрытой её жиле. Чёрный коготь не дрожал, однако одна Эйвилль Великая могла бы сказать, чего стоила вампиру эта неподвижность.
Он отсчитал полторы сотни капель. Снадобье, какого не было даже у Гильтана – собственно, оно целителю бы и не понадобилось. Творил его Ан-Авагар для себя, процесс занял несколько человеческих лет и потребовал добрую тысячу всевозможнейших ингредиентов из десятков самых разных миров.