— Хотите поспорить? — Адам сделал еще шаг по направлению к ней. — Выбирайте: вы можете надеть туфли и принять мое приглашение по-хорошему, или я вызову полицию и вас арестуют за взлом и незаконное проникновение.
— Это шантаж!
— Незаконное проникновение со взломом — это преступление, — парировал он.
— У меня была уважительная причина.
— У меня она тоже есть. Так что — тюрьма или вечеринка? Выбирайте.
— Замечательно. Я иду на вечеринку. Но вы должны мне обещать, что после нее вы дадите мне контактные данные вашего отца.
В ее голосе не было ни следа неискренности. Вообще-то, если уж на то пошло, он готов был поклясться, что ей вообще не хотелось идти на вечеринку.
— После вечеринки мы поговорим, — ответил он, не сомневаясь, что за двадцать минут сумеет в пух и прах разнести ее историю.
— Отлично, — согласилась она и с усилием потянулась, чтобы еще раз попробовать застегнуть на себе платье.
— Позвольте, я помогу вам.
На какой-то миг ему показалось, что она откажется, но вместо этого она еще раз слегка пожала плечами и повернулась. Рыжеволосая голова опустилась, как будто она не хотела видеть его или свое собственное отражение в зеркале.
При виде ее обнаженной спины у него перехватило дыхание. Когда он дотронулся до нее, чтобы застегнуть платье, его пальцы дрожали.
— Она застряла, — сказал он, почти задыхаясь.
— Я знаю. — Краткость не позволила ей скрыть, как она проглотила комок, вставший в горле; ее кожа покрылась мурашками от его прикосновения. — Я вам говорила, что не специально вываливаюсь из этого платья.
С облегчением он высвободил кусочек шелка, застрявший в молнии, и застегнул платье.
— Как вы собираетесь объяснить, кто я такая? — спросила она, повернувшись к нему.
— Я подумал об этом.
— О, великолепно! — одобрила она. — Может быть, поделитесь со мной?
Его губы скривились в улыбке, он наслаждался ироничностью своей идеи.
— Мои поздравления! Вы поймали миллиардера.
На мгновение она будто приросла к месту, а затем покачала головой:
— Я не пойду туда как удачливая охотница за миллиардерами.
Адам нахмурился; помимо гнева в ее глазах можно было разглядеть искры неподдельного ужаса.
— Я ни за что не пойду туда с таким условием. Уж лучше я отправлюсь в тюрьму.
— Не надо драматизировать, кого вообще заботит, что подумают другие? — Адам равнодушно пожал плечами.
— В этом случае меня, — ответила она.
— Ну-ну, — сказал он. — Вы пойдете на бал — и более того, в качестве моей спутницы. Пусть уж лучше люди думают, что вы захомутали меня, чем узнают о причине, по которой вы сюда явились. Я не желаю придавать этой истории огласку.