Воспоминания начали всплывать на поверхность. Бар на пляже. Золотой песок, скрипящий под ногами. Фантастический закат. Барабаны… Исписанная салфетка… И пиво. Много пива… И потом — Адам.
— Лив, доброе утро!
— Ничего себе — «доброе»! И кто тебе позволил называть меня Лив?
— Ты. — В его низком голосе звучали веселые нотки. — Так что… доброе утро, Лив! Пора вставать.
Оливия снова открыла глаза, но, повернув голову, прищурилась:
— О том, чтобы вставать, не может быть и речи.
— Я принес тебе чай. — Он поставил на прикроватный столик кружку, от которой шел пар.
При виде этого столика нахлынула следующая волна воспоминаний.
Оливия оперлась руками о матрас и осторожно села, поерзав и прислонившись к изголовью кровати. Потянулась за спасительным чаем; она искренне верила в то, что чашка хорошо заваренного чая исцеляет любые недуги.
— Спасибо. — Язык у нее слегка заплетался, но крепкий чай оживил ее и порадовал пересохшее горло. — Ну и… — Ухватившись за складки одеяла, она заставила себя поднять на него глаза. — Давай выкладывай. Что я натворила?
— А ты как думаешь?
Она напивалась редко, а если и позволяла себе выпить лишнего, то только с кем-то вроде Сьюзи, которой она безоговорочно доверяла. Известно, что алкоголь отключает сдерживающие центры и ведет к потере контроля. О чем она только думала?
Только бы ничего серьезного! Как будет ужасно, если она переспала с Адамом и совершенно забыла обо всем! Нет. Это невозможно. В таком случае каждая клеточка ее тела запомнила бы все, что она испытала.
— Рассказывай. Что я вытворяла?
— Ничего такого ужасного. Честно. Мне даже понравилось спать с баррикадой посреди кровати. — Глаза у него сверкнули; как ни странно, веселые огоньки успокаивали. Адам ее дразнит; он не повел бы себя так, если бы она наделала глупостей — например, перелезла через баррикаду и набросилась на него.
Тревога вернулась, и Оливия облизнула внезапно пересохшие губы, когда она оглядела постель.
— Помогло?
— Да, помогло. — Его лицо вдруг стало непроницаемым.
Какая она идиотка. Как же, баррикада помогла; да в ней не было необходимости. Она выпила столько пива, что можно было вырубить целую футбольную команду! Этого хватило, чтобы избавиться от любого влечения. А теперь он еще и видит ее во всей красе. Она украдкой оглядела себя и поняла, что проспала всю ночь в чем была — в серой тунике и брюках. Костюм так помялся, что восстановлению не подлежал. Хорошо, что крепкий чай смыл отвратительный привкус во рту. Смотреться в зеркало не хотелось — вид у нее еще тот. Остатки вчерашнего макияжа; прическа «воронье гнездо»… Так что одно ясно: если Адам и испытывал к ней влечение, теперь все в прошлом. И это хорошо.