— Может быть, я и лысый, — огрызнулся я, — но не такой уж противный, чтобы в меня не могла влюбиться ни одна внешне привлекательная девушка. Жаль, что у меня нет с собой фотографии Бернадетты, чтобы показать вам. Ей всего лишь тридцать лет и она…
— У нее есть все зубы?
— Да, все, — огрызнулся я. — Ее не ударило по лицу осколком мины, и она не потеряла после этого остальные зубы из-за инфекции, потому что не было антибиотиков, а антибиотиков не было потому, что противник пять дней не позволял носа высунуть из траншеи.
Я был настолько зол, что трясся.
Алиса тихо произнесла:
— Дэн, извините меня за то, что я сказала. Я не знала.
— И не только это, — я уже не мог остановиться. — Что вы имеете против меня, кроме моих зубов и волос, того, что я додумался до этого условного рефлекса, и того, что мое начальство, включая Президента, сочли мои способности достаточными, чтобы послать меня сюда без поддержки десяти тысяч морских пехотинцев? А вот почему со мной послали вас? Скорее всего, потому, что у вас отец генерал, и ему захотелось прихватить немного славы для вас и для него, объединившись в этой миссии со мной! Если это не военный паразитизм, так что это? И еще…
Я буйствовал, и каждый раз, когда она пыталась открыть рот, оглушал ее своим ревом, не понимая, насколько громко кричу, пока не увидел, что впереди на дороге стоят мужчина и женщина и пристально смотрят на нас. Я замолчал, но было уже поздно.
Как только мы с ними поравнялись, мужчина сказал:
— Незнакомец, вы, должно быть, ужасно рассердились. — С этими словами он протянул мне бутылку. — Вот, выпейте. И все ваши неприятности пройдут. Здесь, на земле Махруда, мы не произносим ни одного бранного слова.
— Нет, спасибо, — покачал я головой и попытался пройти мимо, но женщина, брюнетка, похожая на сочетание Сильваны Пампанини и Джины Лоллобриджиды, обхватила меня за шею и закричала:
— О, пойдем с нами, кожаная голова! Выпей и пошли. Мы двигаемся на праздник Плодородия на ферме Джоунса. Сам Поливайнос будет там. Он соизволит побаловаться с нами, смертными. И ты можешь со мной баловаться, чтобы урожай был хорош. Знаешь, я одна из любимых нимф Поли.
— Извините, — произнес я, — но мне нужно идти.
Я почувствовал, как что-то мокрое и теплое потекло по моей голове. Какую-то долю секунды я не мог сообразить, что это. Но когда унюхал хмельной запах Пойла, то отреагировал со всей яростью и свирепостью, которое возбуждала во мне эта жидкость. Прежде чем мужчина успел вылить еще хоть немного Пойла мне на голову, я вырвался из крепких объятий женщины и толкнул ее прямо на ее спутника. Оба упали.