Огонь все еще бушевал, но теперь его отделяла полоса демаркации: мокра дымящаяся зола шириной в десять человеческих шагов. Кстати вода всего лишь тушила успевшие убежать огоньки. Главную работу делал Тейл, отгоняя саламандр с периметра вглубь рощи.
Когда Чармейн совсем расслабилась и перестала ожидать от эльфа подвоха, он таки воспользовался ее невнимательностью. Отпустил ее руку, провел ладонью по животу, замер на выпуклости подле пупка, нежно погладил. От его руки шел жар, малыш сразу отозвался на него, сильно лягнулся, заявляя о своем существовании.
Ну уж нет! Этого она не позволит. Если Тейл почувствует своего сына, то никогда не откажется от него. Она забилась, пытаясь вырваться, но оказалась запертой между котомкой и хваткой эльфа. Он все еще делал вид, что ничего не происходит, пел саламандрам о ледяной пещере и пушистых снежинках, смотрел мимо плеча Чармейн на пляшущие языки пламени.
А она все не сдавалась, старалась локтем ударить эльфа по ребрам, но тот не поддавался. Казавшиеся мгновение назад надежными объятья превратились в клетку. Ощутив свою власть Тейл всласть гладил ее живот, пытаясь словить движения ребенка. Чармейн все еще воевала с ним, боролась за свою свободу.
— Ты не позволишь мне и эти крохи? — хрипло спросил Тейл.
И Чармейн обмякла. Она чувствовала себя воровкой, отнявшей сына у отца. Пусть и неправильно, но в каком то смысле, все повернулось именно так.
Она промолчала в ответ, но перестала бороться, постаралась сосредоточиться на тушении пожара и не думать о его руке на своем животе. У нее стало лучше получаться управлять струей воды. Она направляла ее туда, где видела наиболее смелые очаги огня вне рощи. Шипение, облако пара, затем провести струей из стороны в сторону, хорошенько намочить все вокруг. Можно идти дальше.
Тейл в последний раз провел ладонью по животу, прощаясь с малышом. Теперь он держал ее совсем по другому. Его пальцы поддерживали ее руки с нежностью, ощущение стальных тисков исчезло.
Чармейн поняла, что Тейл сдерживал в себе обиду и горечь от ее предательства. Разрыв нанес раны обоим, заставил реветь от злости и пытаться задеть обидчика.
— Спасибо, что помог мне, — прочистив горло сказала Чармейн. — Без тебя я бы не справилась.
— Это наш долг, — ровным голосом ответил Тейл. — Пожар собирает всех лесничих и фейри.
Чармейн замерла, пораженная догадкой:
— Всех фейри? Но я видела только тебя с Кувшинкой!
— Ты не видела всех.
Она не поверила последней фразе. Чармейн уже не была гостьей в волшебном лесу, наивной и доверчивой. За последние месяцы магия стала частью ее естества, а ребенок только помог чувствам обостриться. Если за это время она встретила только Кувшинку и Тейла, значит из всех фейри остались только они одни.