— Но какой притягательный идеал…
— Плевать на идеалы. Возьмите факты. Молодые мыслители — слава, слава, аллилуйя! А кто эти молодые мыслители? Хельга Неедгейм, бессердечная эгоистка. Торкил Эриксен, непрактичный мечтатель. Доктор Баррон, который родную бабушку продаст на живодерню, только бы купить оборудование для своих экспериментов. А возьмите меня. Я, как вы сами сказали, обычный парень. Положим, с микроскопом и пробиркой я обращаться умею, но руководить не могу даже самой заштатной конторой, не то что целым миром! Или возьмите вашего собственного мужа… да-да, его, человека, у которого нервы ни к черту и все мысли — о грядущем возмездии. Я привел вам в пример знакомых, но здесь все такие, по крайней мере, все, кого я до сих пор встречал. Да, среди них есть гениальные специалисты, но властители мира… черт возьми, не смешите меня! Все, что нам тут несли, — бред сивой кобылы!
Опустившись на бетонный парапет, Хилари провела рукой по лбу.
— Знаете, — сказала она, — пожалуй, вы правы… И все же… небо в алмазах я и в самом деле видела… Как он этого достигает? Интересно, сам он в это верит? Я думаю, да.
— По-моему, так всегда и бывает, — мрачно отозвался Питерс. — Безумец начинает верить, что он царь и бог.
— Да, наверное, — задумчиво произнесла Хилари, — и все-таки что-то тут не то…
— Послушайте, милая, это не первый случай в истории. И люди клюют на такое. Я и сам сегодня чуть было не клюнул. А вы вот клюнули. Не утащи я вас оттуда… Наверное, я не должен был этого делать, — спохватился он. — Что скажет Беттертон? Вряд ли это ему понравится.
— Не беспокойтесь. Скорее всего он даже не заметит.
Питерс пытливо взглянул на нее.
— Простите, Олив. Вам, должно быть, нелегко видеть, как он катится под уклон.
— Мы должны выбраться отсюда! — воскликнула вместо ответа Хилари. — Мы… должны… выбраться!
— Выберемся.
— Вы это уже говорили, но с тех пор ничего не изменилось.
— Еще как изменилось. Я же не сидел сложа руки. Четкого плана, правда, пока нет, но кое-какую работу я провел. Тут много недовольных, куда больше, чем кажется нашему обожаемому герру Директору, правда, в основном среди низшего звена. Кормежка, деньги, роскошь и женщины — это еще не все. Я вас вытащу отсюда, Олив.
— И Тома тоже?
Лицо Питерса потемнело.
— Олив, слушайте меня внимательно и верьте мне. Тому лучше бы остаться здесь. Он… он будет целее здесь, чем на свободе.
— Целее? Странное выражение.
— Целее, — повторил Питерс. — Я нарочно употребил это слово.
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — наморщила лоб Хилари. — Том не… Вы хотите сказать, что он не в своем уме?