— Никоим образом. Он, конечно, возбужден, но так же нормален, как вы или я.
— Так почему же вы говорите, что здесь он будет целее?
— Клетка, знаете ли, место очень надежное.
— О нет, — воскликнула Хилари. — Не говорите мне, что вы тоже готовы в это поверить! Неужели этот массовый гипноз, это внушение или что там еще действует и на вас?! Надежные, ручные, всем довольные! Мы должны бороться!
— Да, вы правы, — медленно произнес Питерс. — Но…
— Том, во всяком случае, спит и видит, как выбраться отсюда.
— Том может и не знать, что для него лучше.
Внезапно Хилари вспомнила намеки Тома. Если он выдал секретную информацию, против него могли возбудить дело за разглашение государственной тайны… Питерс явно, хотя и несколько неуклюже, намекал на то же самое… Но Хилари не сомневалась: лучше отбыть тюремное заключение, чем оставаться здесь. Она упрямо заявила:
— Том должен уйти отсюда с нами.
Ее поразила горечь, с которой Питерс ответил:
— Поступайте как знаете. Я вас предупредил. Интересно, чем этот тип вам так дорог.
В смятении Хилари не могла отвести от него глаз. Она уже хотела ответить ему, но вовремя прикусила язык, поняв, что хочет сказать: «Мне он вовсе не дорог. Он для меня пустое место. Он был мужем другой женщины, и я в ответе перед нею». Ей хотелось сказать: «Дурачок, если мне кто-то и дорог, так это ты…»
3
— Ну, и как вы провели время со своим прирученным американцем? — бросил ей Том Беттертон, когда она вошла в спальню. Он лежал на кровати и курил.
— Мы приехали сюда вместе, — зарделась Хилари, — и у нас о многом сходные мнения.
— Да я тебя не виню, — расхохотался Беттертон и впервые взглянул на нее по-новому, оценивающе. — Ты красивая женщина, Олив, — добавил он.
Хилари с самого начала потребовала, чтобы он называл ее именем своей жены.
— Да, — продолжал Беттертон, разглядывая ее с головы до ног. — Ты чертовски хороша собой. Когда-то я бы это сразу заметил. Сейчас, похоже, я уже ничего подобного не замечаю.
— Может быть, это и к лучшему, — сухо отозвалась Хилари.
— Я же нормальный мужчина, радость моя, или, по крайней мере, был таковым. Что со мною происходит?
— В чем дело, Том? — присела с ним рядом Хилари.
— Я же тебе говорил. Не могу сосредоточиться. Как ученый я кончился. Это проклятое место…
— А что, остальные — во всяком случае, большинство — ничего такого не ощущают?
— Нет. Они чертовски толстокожи.
— Почему же. Среди них есть и темпераментные люди, — парировала Хилари. — Если бы у тебя был здесь друг, настоящий друг, — добавила она.
— Ну, есть Меркисон, хотя он, конечно, зануда. А в последнее время я много общаюсь с Торкилом Эриксеном.