— Верно. Но слово «проказа» все еще ассоциируется со средневековьем, когда прокаженный ходил с колокольчиком, чтобы люди разбегались при его приближении. Вряд ли кто-нибудь отправится в лепрозорий из праздного любопытства. Туда, как вы справедливо заметили, ездят медики, которых интересуют только ведущиеся там медицинские исследования, ну и, возможно, работники социальной сферы, которых интересуют условия содержания прокаженных — а условия там, надо думать, замечательные. Позади этого филантропического фасада может происходить все что угодно. Кстати, кто владелец этого заведения? Кто те филантропы, что организовали и финансируют его?
— Это легко установить. Одну минуту.
Вскоре он возвратился со справочником в руках.
— Основано частной компанией. Группой филантропов во главе с Аристидом. Как вы знаете, он человек сказочно богатый и щедро жертвует на благотворительные нужды. Им основаны больницы в Париже и Севилье. Это заведение практически тоже принадлежит ему; все прочие участники — его компаньоны.
— Значит, это детище Аристида. А Аристид был в Фесе одновременно с Олив Беттертон.
— Аристид! — прочувствовал весь скрытый смысл этой информации Леблан. — Mais c'est colossal![218]
— Пожалуй.
— C'est fantastique![219]
— Похоже, что так.
— Enfln — c'est formidable![220]
— Несомненно.
— Но вы понимаете, насколько это потрясающе? — потряс Леблан перед носом собеседника указательным пальцем. — Этот Аристид чем только не занимается. Он стоит почти за всем. Банки, правительства, промышленность, вооружение, транспорт! Его не видно и не слышно, он покуривает в теплой комнате в своем испанском замке, время от времени царапает на клочке бумаги несколько слов и кидает бумагу на пол. Секретарь на четвереньках подбирает клочок, а через несколько дней крупный парижский банкир пускает себе пулю в лоб! Так-то вот!
— Все эта чрезвычайно эффектно, Леблан, но на самом деле тут нет ничего удивительного. Президенты и министры делают важные заявления, банкиры сидят за роскошными столами и выступают с напыщенными речами, и никого не удивляет, что истинная движущая сила всего этого великолепия — какой-нибудь подлый человечек. Нет ничего удивительного в том, что за всеми исчезновениями стоит Аристид. По правде сказать, будь у нас хоть капля здравого смысла, мы должны были бы раньше до этого додуматься. Вся эта афера не имеет никакого отношения к политике, она чисто коммерческая. Вопрос в том, что теперь с этим делать.
Лицо Леблана помрачнело.
— Сами понимаете, нам будет туго. Если мы неправы — подумать страшно, что тут начнется! И даже если мы правы, нам придется это доказать. Если мы начнем расследование, его могут замять на самом высоком уровне. Да, нам придется нелегко… Но, — красноречиво помахал он толстым указательным пальцем, — мы своего добьемся.