— И вы шли за ним по пятам?
— Да. Когда в газетах появились сенсационные сообщения об исчезновении знаменитого физика Томаса Беттертона, я отправился в Англию. Одному моему другу, блестящему ученому, запускала кое-какие пробные шары некая дама, миссис Спидер, которая работала на ООН. По приезде в Англию я выяснил, что она встречалась и с Беттертоном. Я подыграл ей, высказывал левые идеи, слегка преувеличил свои научные заслуги. Видите ли, я был уверен, что Беттертон отправился за «железный занавес», где его не смогли бы достать. Но я намечал добраться до него и там. — Он мрачно стиснул зубы. — Эльза была не только замечательным ученым, но и чудесной и красивой женщиной. Ее убил и ограбил человек, которого она любила и которому верила. Я был готов разделаться с Беттертоном собственными руками.
— Понятно, — прошептала Хилари. — Теперь мне все понятно.
— Приехав в Англию, я написал вам, — продолжал Питерс. — Я подписался своим настоящим именем и изложил факты. Наверное, вы мне не поверили. Во всяком случае, ответа я не получил, — пожал он плечами. — Тогда я обратился в разведку. Сначала я явился туда под видом польского офицера — явного иностранца, чопорного и холодного. Я тогда подозревал всех и вся. Но в конце концов мы с Джессопом нашли общий язык. — Он помедлил. — Теперь я своего добился. Будет предъявлено требование об экстрадиции, Беттертона передадут США, и там он предстанет перед судом. Если его оправдают, я… Но его не оправдают. Улики слишком весомы.
Он вновь замолчал, глядя на спускающиеся к морю, залитые солнцем сады.
— Самое страшное, — заговорил он вновь, — что вы явились к нему туда, а я встретил вас и полюбил. Это было ужасно, Олив, поверьте мне. И вот к чему мы пришли. Перед вами человек, отправивший вашего мужа на электрический стул. Это всегда будет стоять между нами. Вы не сможете этого забыть, даже если сумеете простить. — Он поднялся. — Что ж, я хотел, чтобы вы услышали эту историю из моих уст. Теперь прощайте.
— Погодите, — движением руки остановила его Хилари, — погодите-ка. Я тоже должна вам кое-что рассказать. Я не жена Беттертона. Олив Беттертон умерла в Касабланке, и Джессоп уговорил меня занять ее место.
— Вы не Олив Беттертон?
— Нет.
— Боже мой! — простонал Энди Питерс и рухнул на стул. — Боже мой! Олив… Олив, милая!
— Не называй меня Олив. Меня зовут Хилари. Хилари Крейвен.
— Хилари? — недоверчиво переспросил он. — К этому мне еще надо привыкнуть. — И взял ее руки в свои.
На другом краю террасы Джессоп, обсуждавший сложности создавшейся ситуации с Лебланом, вдруг потерял интерес к разговору.