— Кто-то видел, как она входила в мою калитку? Чушь какая! — мисс Уотэрхаус несколько поубавила пыл. — Во всяком случае…
— Да? — к чести инспектора, на его лице не дрогнул ни один мускул.
— Полагаю, она могла сунуть под дверь какой-нибудь листок или брошюру. Помнится, во время ленча я действительно видела возле двери какую-то бумажку. Кажется, что-то о митинге по поводу разоружения. Каждый день что-нибудь приносят! Возможно, это она опустила что-то в ящик для писем. Однако я-то здесь при чем?
— Безусловно. Теперь о вашем телефоне… Вы говорите, ваш аппарат не работал. А на станции уверяют, что никаких сбоев не было.
— Они скажут! Я сняла трубку, но никаких гудков не было, я нажала на рычаг — никакого звука… Я и решила позвонить с улицы.
Хардкасл поднялся.
— Извините, мисс Уотэрхаус, но у нас возникло предположение, что девушка приходила к кому-то на Уилбрэхем Крэсент.
— Поэтому, инспектор, вам приходится расспрашивать всех, кто живет на этой улице? Уверена, что она приходила в соседний дом. Я имею в виду, мисс Пэбмарш.
— Почему вы так думаете?
— Вы сказали, что девушка была из бюро «Кавэндиш», а ведь именно мисс Пэбмарш вызывала стенографистку в тот день, когда в ее доме произошло убийство.
— Да. Так нам сказали в бюро, но сама мисс Пэбмарш это решительно отрицает, — заметил инспектор.
— А вот если бы вы спросили меня, — только ведь никто к моим словам не прислушивается, а потом уже слишком поздно, — я бы сказала, что мисс Пэбмарш малость не в себе. Думаю, она звонила-таки в бюро «Кавэндиш» и просила прислать ей машинистку, а потом взяла и забыла об этом.
— Стало быть, вы считаете, что это мисс Пэбмарш убила того человека?
— Мне и в голову не приходило подобное! Я и мысли не допускаю, что она к этому причастна. Нет! Я просто считаю, что у нее не все в порядке с головой. Я знала женщину, которая постоянно звонила в кондитерскую и заказывала дюжину пирожных, а когда их ей приносили, говорила, что ничего не заказывала. Ну вы понимаете, о чем я.
— Разумеется, — сказал Хардкасл и, попрощавшись с мисс Уотэрхаус, ушел.
Обдумывая этот разговор, инспектор размышлял о том, что последнее высказывание мисс Уотерхаус вряд ли делает ей честь и что если Эдна приходила в дом мисс Уотэрхаус, то слова мисс Уотэрхаус, будто девушка приходила в дом девятнадцать — грубая уловка.
Хардкасл посмотрел на часы и решил, что еще успеет побывать в бюро «Кавэндиш». Он знал, что сегодня контора открылась в два часа. Может, удастся узнать что-нибудь от девушек? Да и Шила там будет…
Увидев его, одна из девушек сразу поднялась.