9 сентября совершенно ничем не отличалось от любого другого дня. Никто из тех, кто оказался вовлеченным в развернувшиеся тогда события, не мог бы сказать впоследствии, что хоть как-то предчувствовал надвигающееся несчастье. Исключение составляла разве лишь миссис Паркер из дома 47 по Уилбрэхем Крэсент, но иначе и быть не могло, поскольку предчувствия являлись ее призванием и специальностью. Она имела обыкновение — уже после того, как несчастье произошло, — нудно и обстоятельно описывать тревожные симптомы, наблюдавшиеся у нее накануне — вплоть до нервной дрожи во всем теле. Остается лишь удивляться, чего ради предчувствиям вздумалось мучить несчастную женщину, проживающую в нескольких кварталах от дома 19 и не имеющую ни малейшего отношения к тому, что там произошло.
В бюро «Кавэндиш» («Секретарские услуги и машинописные работы»), возглавляемом мисс К. Мартиндэйл, все шло по заведенному распорядку: телефон звонил, пишущие машинки стучали, работы было не больше, но и не меньше, чем обычно. Все как всегда. До двух часов тридцати пяти минут день 9 сентября мог считаться самым заурядным.
Ровно в два тридцать пять мисс Мартиндэйл позвонила из кабинета своей секретарше. Эдна Брэнт, жевавшая в этот момент ириску, поспешно протолкнула ее языком за щеку и ответила, как всегда гнусаво и с придыханием:
— Да, мисс Мартиндэйл?
— Послушайте, Эдна… Разве так я учила вас отвечать на звонки? Выговаривайте слова четко и не сопите в трубку!
— Извините, мисс Мартиндэйл.
— Ну вот, уже лучше. Ведь можете, когда захотите… Пришлите ко мне Шилу Уэбб.
— Она еще не вернулась с ленча, мисс Мартиндэйл.
— О! — послышалось в трубке. — Перерыв кончился шесть минут назад. Что-то она много вольничает в последнее время. Когда вернется, пусть заглянет ко мне.
— Хорошо, мисс Мартиндэйл.
Водворив ириску на место и с удовольствием ее посасывая, Эдна повернулась к машинке и продолжила печатать роман Арманда Ливайна «Обнаженная любовь». Напористый эротизм книги оставлял ее совершенно равнодушной, как, впрочем, — несмотря на все усилия мистера Ливайна — и большинство его читателей. Ничто не может быть скучнее плохой порнографии, и творения мистера Ливайна служили тому убедительным доказательством. Несмотря на броские обложки и вызывающе откровенные названия, с каждым годом его романы продавались все хуже, и счет за перепечатку последнего машинописное бюро «Кавэндиш» безрезультатно посылало ему уже трижды.
