- Да что с тобой, Арсюша? Чего молчишь-то? - Бартенев попытался заглянуть в опущенные глаза друга.
Корвин-Коссаковский пожал плечами.
- Удивительно, - он потёр длинными пальцами высокий лоб и посмотрел на Бартенева. Было заметно, что Арсений взволнован, но старается не показать виду. Наконец он смирил дыхание и размеренно проговорил. - Понимаешь, богач может увидеть себя во сне нищим, а бедняку может привидеться сказочное изобилие. Это обычно. Страхи и мечты отражаются в снах. Во снах есть магия, какую ощущаешь лишь в иных творениях искусства, и отчётливое сонное видение запоминается порой на годы. Человек может так уверовать в сонный морок, что и жизнь себе исказит. Но... тебе никогда не может присниться каломель, если ты не знаешь, что это такое, - он снова прихлебнул коньяк и чуть порозовел, - человек отражён в своих снах так же, как в жизненных поступках. Расскажи мне твои сны, и я скажу, кто ты.
Бартенев напряжённо слушал. Дружок его часто философствовал, но сейчас говорил что-то совсем уж нелепое.
- Ты о чём это, Арсений? - осторожно спросил Порфирий.
- О том, что ты никогда не запоминаешь того, чего не хочешь знать. Но ты очень наблюдателен.
- И что?
- В гимназии ты пользовался моими латинскими конспектами, сам ничего не учил, - растолковал Арсений, -профессора Шмидта до белого каления доводил, ни спряжений, ни склонений никогда не помнил и всё путал.
- Инженерам латынь твоя без надобности, - с досадой бросил Бартенев. - На кой бес мне вся эта ерунда древняя?
Порфирий Дормидонтович и вправду способностями к языкам не блистал, но тем больше восхищался другом-полиглотом, хоть сам Корвин-Коссаковский, воспитанный тремя боннами, англичанкой, француженкой и немкой, не видел в своих знаниях повода для восторга. Но сейчас он изумился именно тем, что в видении друга все латинские формы стояли в нужных числах и падежах.
- Но основы-то грамматики ты помнишь? - задумчиво поинтересовался он у Бартенева.
- Смеёшься? - Ничего Порфирий не помнил.
- Ничуть. Понимаешь, сон инженера никогда не приснится поэту. Но и поэт никогда не увидит снов инженера, - пояснил Арсений. - Твой сон - сон поэта, он мог бы присниться мне. А что такое инкуб, ты знаешь?
- Не знаю, тот упырь так нетопыря крылатого обозвал. Бессмыслица какая-то.
- Вовсе нет, - покачал головой Корвин-Коссаковский, - то-то и оно, что не бессмыслица. А имена ещё того забавнее... Клодий Сакрилегус, Цецилий Профундус и Постумий Пестиферус. Это надо же... Vespertilio Cecilius Profundus provoco te, quetus Postumius Pestiferus... И ты это запомнил! Что до княжон Любомирских, девиц Черевиных и графини Нирод... Ты их знаешь?