— Доброе утро, — поздоровалась Мериам и растерялась, к кому обратиться. Выбрала куратора: она добрее.
— Можно вас на минуточку, метресса?
Идти кивнула и вышла за адепткой в коридор.
Мериам не стала тянуть, а сразу выпалила просьбу открыть пространственный коридор в Ферам.
— Зачем? — прищурилась куратор, взъерошив короткие волосы.
Перемещения в пространстве не были «коньком» Идти. Она освоила лишь простейшие коридоры, длиной не более мили, и открывала их при помощи волшебной палочки. Тут же требовалось сжать время и расстояние.
— Хочу к Тревеусу, — честно призналась Мериам и вдохнула.
Идти улыбнулась и покачала головой:
— Ох уж эти влюблённые! А он не рассердится? Не взял же с собой.
— Я думала позаниматься, вот он и… Ну, пожалуйста, метресса! — адептка умильно взглянула на куратора и в мольбе сложила руки на груди.
Энке Идти растерялась и предпочла скрыться за дверью, чтобы посоветоваться с Матиссой. Она с радостью отправила бы Мериам в Ферам, но не знала, как это сделать. Идти сочувствовала странной паре, неизменно принимала их сторону в спорах и закрывала глаза на то, что адептка гуляла по парку и коридорам Школы в тёмное время суток. Когда же ещё Мериам с Шардашем наедине остаться, если не вечером, а то и ночью?
Матисса Стоккуэл скептически отнеслась к идее Идти. Если адептка хочет куда-то поехать — пусть едет, но сама. А так получается, что одни ученики добираются до дома самостоятельно, а других переносят преподаватели. Непорядок.
— Матисса, перестань дурить! — ударила кулаком по столу Идти. — До Ферама сколько? По-твоему, она вернуться вовремя успеет? Я заметила: как выяснилось про Тревеуса, так сразу грымза-грымзой стала. Виды на него имела? Так ты дура, Матисса, и не спрашивай почему.
Стоккуэл открыла и закрыла рот, покраснела и пробормотала:
— Ты ошибаешься, ничего такого не было…
— А то, что ты в каждом холостом мужике потенциального жениха видишь, тоже не было? — «завелась» Идти.
Сама она придерживалась свободных взглядов на отношения и, несмотря на непривлекательный внешний вид, вот уже десять лет жила без благословения священника с орком. Замуж выходить не собиралась: «Я — и платье невесты? Помилуйте, Прародители! Стирка, готовка, и «Твоё место у люльки» никуда не убегут, а я пока любимым делом занимаюсь». Правда, знавшие Энке Идти, сомневались, что кто-то в здравом уме и трезвой памяти осмелиться предложить ей подобные жизненные ценности. Тот же орк, у народа которого женщинам отведено место у очага, предпочитал молчать. Хотя втайне надеялся, что когда-то представит Энке как супругу родным.