Теперь Эмитист понимала, что изменить свой образ мыслей оказалось тяжелей, чем проявить неповиновение действием. Она смогла уехать из Стентон-Бассета, купить новые наряды и даже завести любовника. Но внутри она по-прежнему оставалась растерянной девочкой, которой так часто отказывали в любви, что она вырастила вокруг своего сердца настоящую колючую изгородь.
Эмитист опустилась на скамью и закрыла молитвенник. Ею овладела леденящая душу уверенность: она увянет и умрет в одиночестве, потому что у нее никогда не было и никогда не будет другого мужчины, кроме Нейтана.
Даже теперь, когда Эми знала о нем самое плохое, это ничего не меняло. Успокоившись и все обдумав, она поняла, почему он делал все эти ужасные вещи. Сначала Нейтан пытался угодить своему придирчивому отцу, потом старался не уронить свою честь, будучи связанным с женщиной, которая его презирала, и в конце концов дошел до последней черты, когда весь его гнев и боль вырвались наружу. Так же случилось и с ней, когда отец демонстративно лишил ее своего расположения.
Но когда Нейтан очистил душу от скверны и предложил ей начать все сначала, она, вместо того чтобы протянуть руку навстречу счастью, спряталась за своей колючей изгородью, которую не смог бы преодолеть ни один человек, не рискуя быть изодранным в клочья.
Ни один мужчина на свете не способен любить ее так, чтобы сделать это.
Прихожане встали со своих мест и двинулись к двери. Эми не могла поверить, что служба уже закончилась. Она не слышала ни одного слова. Однако все уже устремились в церковный двор, где началось обсуждение последних сплетен, длившееся обычно не менее получаса.
Эмитист рылась в сумочке, ища платок, чтобы вытереть нос и смахнуть подступившие слезы. Где, ради всего святого, ей взять силы, чтобы вынести коллективный допрос, которому уже были готовы подвергнуть ее жители Стентон-Бассета, когда она чувствовала себя такой беззащитной?
Пожалуй, там же, где и всегда, подумала Эми. Несколько язвительных колючих фраз, и они отступят назад, опасаясь, как бы она не обратила свой острый язык против них.
О боже! Она заслужила свое одиночество.
— Моя дорогая мисс Делби, простите меня, но мне очень хочется вас кое с кем познакомить.
Опять эта толстокожая миссис Подмор. Ее непоколебимая самоуверенность могла бы поспорить с непреодолимой колючестью Эмитист.
Она снова убрала платок в сумочку и подготовилась к встрече с бедной женщиной, которую миссис Подмор с помощью угроз и увещеваний вынудила пойти к Эмитист в компаньонки. Эми не хотелось пугать несчастное создание, выплеснув на нее всю свою боль.