— Значит, я зря потеряю время на дорогу к вам.
Эмитист повернулась и пошла от него прочь. Она не собиралась просить Нейтана изменить свое отношение или выказать больший энтузиазм.
— Подождите, — произнес Хэркорт, догнав Эмитист и идя с ней рядом. — Назначьте любую конкретную дату и точное время, и я буду на месте.
Увидев то, как он смотрит на нее, Эмитист сразу же успокоилась. Нейтан хотел ее. Действительно хотел. Он просто был слишком горд, чтобы просить.
— Тогда в субботу, — сказала она. Нейтан был отчасти прав. Если она не назначит конкретный день, то может так и не набраться храбрости сделать это. — И если я по какой-то причине не смогу выполнить нашу…
— Договоренность, — подсказал Хэркорт, отметая все возможные сомнения в том, что речь идет о написании ее портрета.
Эмитист сглотнула.
— Я сумею известить вас, чтобы вы не были разочарованы.
— Я непременно буду разочарован, если вы не придете, — хрипло отозвался он. — Однако, — он вздернул подбородок, — я не стану преследовать вас. Вы сами должны сделать выбор, приходить вам ко мне или нет.
Сказав это, Хэркорт повернулся кругом и пошел прочь. Эмитист хмуро смотрела ему вслед. Его последние слова оказались совсем не теми, каких можно было ожидать от завзятого соблазнителя женщин. По правде сказать, можно было подумать, что, если она не придет к нему, как обещала, это заденет его гордость.
Но это абсурд. Что она для него, если не очередная женщина из длинной череды его побед? Одна из тех, кем он насладился, чтобы затем бросить.
Она значила для Хэркорта не больше, чем другие. Конечно нет.
И для ее же блага лучше не искать признаков того, что это не так.
Две ночи. Она заставила его ждать целых две ночи. Какую игру она вела? Что у нее за важные дела, из-за которых она могла сдержать то дьявольское пламя, что вспыхнуло между ними, на целых две ночи?
Эмитист давала ему понять, что не стремится стать его любовницей с таким отчаянием, с каким он жаждал обладать ею. Нейтан поднял руку и резко опустил кисть на полотно, над которым сейчас работал, — женщина которая стояла спиной к зрителю и, слегка наклонив голову, пыталась понять смысл висевшей перед ней картины.
Ну и пусть. Пусть поиграет в свои маленькие игры. Женщины всегда так делают. Лукаста никогда не чувствовала себя такой счастливой, как в те моменты, когда у нее на поводке болталась очередная несчастная жертва. Вот только он не хотел быть ничьей игрушкой, ни тогда, ни сейчас. Сколько бы Эмитист ни заставила себя ждать, он сделает все что угодно, но освободится от одержимости, завладевшей им в тот вечер, когда он увидел ее в Париже. И самым надежным способом сделать это было оказаться с ней в постели. Стоит ему удовлетворить свою похоть, как пламя жажды погаснет. Разве не так бывало с ним всегда?