Нейтан пожал одним плечом, как будто слова, которые он собирался произнести, не значили для него ничего особенного.
— Если ты не хочешь говорить со мной ни о чем личном, тогда… может, прочитаешь мне стихи?
— Стихи?
— Да. Так, для настроения. Я не думаю, что ты знаешь какие-то сомнительные.
— Нет, конечно!
— Ты жила простой и чистой жизнью, верно? Затворилась с родителями в своем доме?
— Нет. Ничего подобного, — фыркнула она.
— О-о? — Теперь он позволил себе проявить любопытство. — Значит, ты… путешествовала по миру, периодически изображая из себя женщину легкого поведения? И пользовалась услугами человека, называющего себя месье Ле Брюн, чтобы… прикрыть свои истинные шпионские цели?
— Теперь ты меня действительно насмешил.
— Ради того, чтобы увидеть на твоем лице улыбку, я готов на все. — Нейтан взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. — Давай, — произнес он просительным тоном. — Расскажи мне о себе. Удовлетвори мое любопытство. Иначе я так и буду строить на твой счет самые дикие предположения.
— Вроде того, что у меня настолько плохой вкус, чтобы продать свое тело такому человеку, как месье Ле Брюн?
— А что ты хочешь? Если ты не даешь мне другого объяснения, почему путешествуешь с ним, что я должен думать?
— Например, что мы с подругой наняли его. Чтобы исполнять обязанности посыльного и гида, потому что двум одиноким женщинам не положено путешествовать одним.
— Так вы его наняли?
Эмитист снова напряглась. На самом деле ей совсем не хотелось, чтобы он узнал что-нибудь о ее жизни. Но это только укрепило его решимость разузнать о ней все, что можно. Все, что с ней произошло с тех пор, как она скоропалительно исчезла из Лондона.
Рука Нейтана скользнула под одеяло и затеяла игру с одной из ее грудей, пока ее сосок не съежился и не превратился в твердую аппетитную ягоду.
— Кто твоя подруга? Как ты с ней познакомилась?
— Это что такое? Ты меня допрашиваешь?
Нейтан перевернулся и, оказавшись сверху, придавил Эмитист к кровати.
— Потому что ты мне ничего не рассказываешь. Расскажи о себе хоть что-нибудь. Ты должна удовлетворить мое возбужденное любопытство.
От такой, переходящей все грани приличий настойчивости у Эмитист глаза полезли на лоб. Кроме того, она заметила, что возбудилось у него не только одно любопытство.
— Хотя бы один факт, — прохрипел он.
— Хорошо. — Эмитист вздохнула. — Мы с Финеллой… — Она слегка заерзала. — Финелла вдова, у нее маленький ребенок и совсем нет средств. А я унаследовала дом от своей весьма эксцентричной тетушки и последние годы живу там. Мы… договорились.