. И далее: «По поводу „Доктора Живаго“ некоторые могут мне возразить, что я слишком поздно сожалею о том, что не дал напечатать эту книгу. Что ж, может быть, поздно. Но лучше поздно, чем никогда»
>{45}.
Но перемены в политике по отношению к «культу личности и его последствиям» происходят не сразу после того, как Брежнев взял власть. Первые два года он занимался вопросами более актуальными, чем «культ личности». Как только положение Брежнева упрочилось, в конце 1966 или начале 1967 гг. в советской историографии подул совсем другой ветер, в котором отчетливо чувствовалась верность новой политике брежневской верхушки. В 1967 году журнал «Партийная жизнь», орган центрального комитета партии, опубликовал решение, принятое центральным комитетом и озаглавленное: «О правилах хранения архивов в Центральном комитете коммунистической партии СССР». Это решение предусматривало три категории документов, которые ни в коем случае не должны были уничтожаться: жизнь и деятельность Ленина и его семьи, история партии до и после октябрьской революции, включая 1923 год, материалы, связанные с деятельностью партии и партизанского движения во время Второй мировой войны 1941—45 гг. Следовательно, это решение не касалось ни документов, связанных с периодом сталинизма (1924–1953), ни Коминтерна (1919–1943). Один из параграфов этого решения даже указывал на следующие условия, необходимые для уничтожения архивных материалов: «Документы архивов, находящихся в центральном комитете коммунистической партии Советского Союза, могут быть уничтожены лишь после тщательного исследования и представления списков, составленных Комиссией по экспертизе и контролю партийных архивов»>{46}. Иными словами, вопрос теперь сводился не к тому, печатать или нет секретные материалы, связанные с «культом личности»; стоило их хранить или надо было уничтожить — вот в чем стала задача. Даже во времена Сталина попытки такого рода уничтожения архивных материалов не предпринимались.
Вся деятельность Сталина совершенно беспрецедентна. То, что случилось с ним после смерти, также беспрецедентно. Пока он был жив, его труды были «бестселлерами» в СССР, за границей>{47}; никогда еще такое великое количество книг, брошюр, исследований, статей, стихотворений и т. д. не посвящалось живому человеку. Затем перешли от одной крайности к другой: тот, кто стоял во главе всего, происходившего в СССР, полностью исчезает из жизни страны; тот, кто правил этой страной более тридцати лет, теперь не имеет права ни на одну книгу о его жизни, ни на одну брошюру, ни на одно историческое исследование. Безо всякого сомнения, нельзя в истории найти еще один такой пример, когда от самых чрезмерных и панегирических восхвалений сразу же переходят к абсолютному замалчиванию. В СССР и в странах социализма не печатают ни сталинских книг, ни книг о Сталине. Все «братские партии», находящиеся в капиталистическом мире, следуют этому правилу: ни одна из этих партий не переиздала труды того, кого ранее именовала «корифеем наук», «Лениным сегодня», «самым великим философом, языковедом, стратегом, экономистом и т. д. нашей эпохи».