Отец Ермолай под палящим солнцем устроил целую проповедь и, явно устав, завершил ее, махнул рукой.
– В общем, забирай его, – и, не прощаясь, направился к отдельно стоящему особняку.
Толстяк критически осмотрел Артема с ног до головы и задумчиво спросил:
– Куда же мне тебя определить?
– Так знамо куда, святой брат, поближе к кухне, подальше от начальства.
– А ты не такой балбес, каким кажешься, – засмеялся толстяк. – Дрова рубить умеешь?
– Кто же не умеет колоть дрова, брат Шрунге, – ответил Артем, в свое время нарубивший не один десяток кубометров колуном.
– Тогда пойдем на кухню, к ней рубщиком тебя и пристрою. А ко мне и другим братьям обращаться нужно «досточтимый иерон». К отцу настоятелю – «ваше преподобие» или «отец предстоятель». Он один имеет духовное звание. Мы же все братья – подвижники, удалившиеся от мирской суеты. К братьям инквизиторам можно обращаться по имени, например, «отец Ермолай» или «святой отец». Запомнил, неуч?
– Запомнил, досточтимый иерон, – весело ответил Артем. Он уже понял, что здесь не тюрьма, а работа при кухне – это то, что ему нравилось еще с армии. Тем более что досточтимый Шрунге в своем подвижничестве голодом себя не морил и плоти своей не истязал. Он шел переваливаясь, как уточка, с розовенькими щечками, будто у поросенка.
Монах передал его такому же упитанному иерону в белом переднике и высоком колпаке и ушел. Тот посмотрел на стоявшего Артема и сказал:
– Чего стоишь, иди работай. Кто не работает, тот не ест.
– Я даже если стою, все равно работаю, – важно ответил Артем, – так что голод мне не грозит.
– А что ты делаешь? – уставился на него повар. Как впоследствии оказалось, только один из помощников повара.
– Я размышляю над славой Хранителя, – ответил землянин и чуть не рассмеялся, когда посмотрел на ошарашенную физиономию монаха. Но обострять отношения не стал и спросил: – Где орудия производства?
– Чего? – лицо досточтимого иерона еще сильнее вытянулось.
– Где дрова и где топор, досточтимый иерон? – сжалился над беднягой землянин и скромно потупился.
– А-а! – протянул монах и махнул рукой: – Пошли, покажу.
Во внутреннем дворе монастырской кухни лежала большая груда распиленных деревьев.
– Вот! – вновь показал рукой монах и хитро ухмыльнулся. – Как все порубишь, приходи обедать.
Артем посмотрел на эту гору и хмыкнул:
– Смешно, – однако спорить не стал. Снял сумку, разделся по пояс, подошел к колуну и поплевал на руки.
– Что, так и будешь просто железкой махать? – услышал он вопрос и повернул голову в сторону вопрошавшего. На дровах сидел великий Сунь Вач Джин и с издевкой смотрел на человека.