— Хорошо, Тэд. Хорошо, что ты такой у меня, ни на кого не похожий, — сахарным голосом сказала она. — С тобою я хоть куда поеду! Я понимаю, что мир велик и повсюду в нем живут люди. Так когда мы должны уезжать из Италии?
Обрадованный ее согласием Иосиф, не задумываясь, ответил:
— Как только мне дадут отпуск в «нашем» МИДе. Скорее всего… месяца через два-три. Где-то в октябре или ноябре. Но готовиться к отъезду мы должны тайно каждый день и час. И потому я очень прошу тебя не проговориться об этом нигде и никому. Не вздумай сообщать и своим родственникам о предстоящем нашем отъезде в СССР. И даже там, когда мы будем находиться в Москве, никто не должен знать, откуда мы приехали. Даже за «железным занавесом» лучше держать язык за зубами. Это в наших интересах.
Луиза бесцеремонно махнула рукой.
— Мог бы и не предупреждать об этом. У меня не будет там возможности с кем-либо общаться. Ты же понимаешь, не зная русского языка, я могу изъясниться лишь на английском, испанском или итальянском.
— Виноват, об этом я не подумал.
— В следующий раз думай, о чем и что говоришь…
Глава 14. Преждевременный отзыв из Рима
Шли дни, недели, месяцы. Ранее набранные обороты разведывательной и дипломатической работы Григулевича стали постепенно снижаться: все мысли и дела его были теперь связаны с уходом за родившейся дочерью и оказанием помощи в домашних делах ослабленной и больной после родов Луизе. «Только бы продержаться до сообщения Центра о возможности исчезновения из Италии… Только бы не потерять до этого выдержку, волю, настроение и чувство опасности… Только бы не ухудшилось здоровье Луизы… Только бы не заподозрили нас и не раскрыли наши намерения…» — эти и многие другие «только бы» держали разведчика-нелегала в постоянном нервном напряжении.
Через коллег по дипломатическому корпусу и свои связи в правительственных кругах Италии Иосиф продолжал получать ценную политическую информацию и направлять ее в Москву.
Получив из Сан-Хосе подтверждение нового министра иностранных дел Коста-Рики Марио Эскивеля о предоставлении трехмесячного отпуска за два года работы, Григулевич немедленно доложил об этом в Центр шифровкой:
«Срочно Сов. секретно т. Панову[206]
Разрешение на отпуск получено. Сроком на три месяца.
Луизе предложено лечь в стационар на лечение вместе с дочерью. Учитывая это, полагал бы целесообразным выехать одному для подготовки в Самарании[207] условий для лечения жены.
Прошу вашей санкции.
Макс.
14.09.53 г.»
На другой день он получил ответную шифротелеграмму с указанием:
«…1. Выезжать одному в Самаранию запрещаем.