Павлов насторожился.
— Не понял. О каком предложении идет речь? — И он пристально посмотрел Григулевичу в глаза.
Иосиф спокойно встретил его взгляд, сделал обманчиво беззаботную улыбку и равнодушно ответил:
— Да о назначении меня министром иностранных дел Коста-Рики.
Полковник саркастически хмыкнул.
— Ничего не понимаю! — отрывисто бросил он. — Каким еще министром?
— По-моему, я выразился достатосно ясно: министром иностранных дел.
— Постой, постой, Иосиф, — прервал его Павлов. — Я первый раз слышу о том, что Коста-Рика хотела назначить тебя министром иностранных дел…
— А вы и не могли знать об этом, потому что я не сообщал в Центр о сделанном мне тогда предложении со стороны костариканцев.
— А почему ты не сообщил об этом? — удивился Павлов, пожимая плечами.
— Потому что был убежден, что Центр не одобрит такое высокое назначение своего подчиненного. Да что об этом говорить! — махнул рукой Иосиф. — Вы же сами все прекрасно понимаете! От зависти у некоторых ваших руководителей, наверно, глаза на лоб полезли бы. Ну да ладно! Что теперь говорить об этом. Все, что ни делается, то к лучшему… Передайте своему руководству, что от службы в архиве я отказываюсь.
— Не надо, Иосиф, обижаться на разведку. Лично мне тоже обидно, что руководство Комитета решило зарезать курицу, несущую для разведки золотые яйца, — отозвался Павлов и, желая вернуть Григулевича в спокойное русло разговора, добавил: — Коротков просил передать, что в случае твоего отказа мы будем и «на гражданке» прибегать к твоей помощи по Ватикану и странам Латинской Америки.
Григулевич, умевший держать свои эмоции под контролем, на сей раз не выдержал:
— Ах вот как! Значит, Коротков заранее расчитывал на такой вариант моего ответа. То есть на мое увольнение по собственному желанию. Теперь мне понятно, откуда дует холодный ветер… И прошу вас, Виталий Григорьевич, не надо сравнивать меня с курицей. Возможно, я и выгляжу в данный момент мокрой курицей без золотых яиц, но это еще не значит, что я теперь ничего не стою. Для ПГУ, может быть, и ничего, но сам себя я оцениваю настолько, сколько я стоил год назад в Италии и Ватикане, а еще раньше в Испании, Аргентине, Бразилии, Чили и так далее. Уверен, что и для Лауры я мокрой курицей не стану. И цена моя даже без золотых яиц и «на гражданке» не снизится… Сидеть без дела, стареть и плевать на все я не собираюсь. Будем жить с Лаурой жизнью простых советских людей. Честно говоря, я никак не ожидал, что этот день станет последним в моей разведывательной деятельности и рубежным в жизни вообще. Что все мои планы в одночасье рухнут, и жизнь теперь пойдет в новом измерении.