Я провел ладонью по шершавой жестяной поверхности. Отряхнул руку от ржавчины. Прошептал:
— Крепко закрылись, моллюски.
Арнольд еще раз приложил ухо к двери. Пожал плечами.
— Глухо. — Он тоже шептал. Мы не в том положении, чтобы афишировать свое присутствие. — Они точно там?
— Точно бывает только в аптеке, — резонно заметил Асеев.
Из квартиры этажом ниже послышался шорох. Панельный дом — чудо инженерной мысли. Его творцы будто задались целью сделать так, чтобы малейшие шорохи разносились с первого до последнего этажа — чтобы, наверное, вероятный противник незамеченным не подобрался.
Загудели трубы — этажом выше кто-то включил водопроводный кран. А за ржавой металлической дверью — тишина. Но они должны быть там — человек пять-шесть.
— Как возьмем? Тут кувалда нужна, — Арнольд кивнул на дверь. Глазка нет, так что можно не опасаться, что сейчас налитый кровью вражий глаз следит за нашим военным советом.
Дом был изгаженный, а этот этаж, третий, особенно.
Толпы наркоманов, которые побывали в этой квартире, отметились на стенах образцами настенного жанра — надписями по-английски и на матерном русском, похабными рисунками, названиями каких-то улетных металлогрупп и кислотных песенок.
Мне стало обидно за людей, которые делят дом с поганцами, наслаждающимися жизнью за этой дверью.
— Может, прозвоним? — предложил Арнольд.
— Ага. Ментовкой представимся. Они весь «белый» в унитазе потопят, — отмахнулся Асеев.
— И обрез ружья у них, — напомнил я для забывчивых.
Я поднадавил плечом на дверь, запоздало подумав, что это не лучшим образом скажется на чистоте моей в первый раз надеванной светло-голубой рубашки. Дверь немножко качнулась, и трещина на стене рядом с ней, как мне показалось, чуть расширилась.
— Топорно сработано, — оценил я. — Слабовата.
— И что? — осведомился Арнольд.
— А смотри.
Я набрал в легкие побольше воздуха, прижмурился и залепил ногой в тяжелом ботинке сорок пятого размера в металлическую дверь. Что-то хрустнуло… Нет, слава те, господи, не в ноге, а в стенке.
— Биндюжник на тропе войны, — хмыкнул за моей спиной Арнольд.
— Киборг-пропойца, — добавил Асеев.
— Эх, — не с каратистским кряканьем, а с молодецким кличем снова врезал я по двери.
Получилось убедительно. На лестничной площадке будто взорвался снаряд. Сверху посыпалась штукатурка. Столбом поднялась цементная пыль. Вылетел кусок стены, а вместе с ним с жутким жестяным грохотом провалилась и дверь. Я отскочил в сторону, пропуская ребят.
— Лежать, суки! — с многообещающим криком моя братва ворвалась в однокомнатную квартиру.
