17 июня 1988 г.
— Он не откроет, Клем, — простонал Олев. — Сегодня же ночь Окаянницы, все монахи канон читают. Не до нас ему.
— Вацек! — заорал Клеман, силясь перекричать весь этот кошмар — завывания ветра, всхлипывания Олева, треск выстрелов, до сих пор отдающийся эхом в ушах. — Открой, тетеря ты этакая!
Беда у нас!
Ветер швырнул ему в лицо пригоршню мелких колючих градин. В сплетениях ветвей, истерзанных непогодой, затанцевали блеклые сполохи болотных огней. Дрянная ночь. Ночь Каськи.
Уже двести с лишком лет монахи-исконники читают её главу из Книги Грешников — а всё не уймется чёрная душа. Не дай Бог в эту ночь оказаться вдали от людского жилья.
Дверь приоткрылась, выпуская в промёрзший воздух клубы пара. Брат Вацлав близоруко сощурился, вглядываясь в ноябрьскую ночь.
— Впусти, — прохрипел Клеман.
— Да-да, конечно, — засуетился монах.
Вдвоём они втащили Олева в келью, положили на скамью.
От тепла и запаха ладана закружилась голова. Клеман опустился на пол. Оперся о стену, запрокинул голову — и комната поплыла перед глазами.
Господи-боже, да я ж его пять миль на руках тащил. Милю — через лес. Это в Каськину-то ночь… Ирене или ещё кому из Братства скажи, так не поверят!
— Как всё случилось-то? — голос Вацлава вырвал из уютного забытья.
Как случилось? Прав был Маркус, царствие ему небесное. Не стоило в ночь Окаянницы на такое важное дело отправляться. Но ведь граф Ловицкий, заклятый враг Братства, лишь на пару дней приехал из метрополии. Хорошо хоть Иренку с собой не взяли — а она так просила…
— Они знали, что мы придём, уроды эти, — Клеман скрипнул зубами. — Им сказал кто-то, Вацек. Кто-то наш.
Что-то с силой ударилось о дверь, умчалось в бесприютную темень леса. Пламя свечи взметнулось тонкой струной, почти дотянувшись до потолка.
Вацлав испуганно бросился к кафедре. Склонился над раскрытой книгой, что-то торопливо забормотал. А Олев так и остался лежать на скамье с иглой, торчащей из распоротого плеча.
— Вацек, ты что?!
— Ты жить хочешь? — в голосе Вацлава прорезалась угроза. — Это канон. И его надо дочитать. Сегодня — надо.
Небо расколола молния.
— А-а-а, Каська идёт, — всхлипнул Олев. — Заберёт нас всех, предателей…
— Да он же помирает! — взмолился Клеман. — Бредит уже!
Вацлав поднял взгляд. В дрожащем свете лампады его лицо казалось старше и строже.
— Читай сам. Вместо меня. В Каськину ночь. Согласен?
— Но я по-старому не умею!
— Читай как можешь. Или штопай.
— Ладно, — пробормотал Клеман, неуклюже пробираясь за кафедру. — Ты уж только сделай всё как надо.