Наблюдатели разом поняли: настоящий бой начался только сейчас! Но, к общему сожалению, опять ошиблись. Это был не бой, а как говорят — избиение младенцев. Казалось, что у воительницы есть очи и на висках и на затылке. Уложив на землю первых двух — она успевала достойно отвечать на атаки остальных. А потом и вовсе — от защиты перешла к нападению.
Вот теперь её работу, можно было наблюдать во всей красе! Куда подевалась, медлительная в начале схватки, отроковица? Её на площадке сменила рассерженная, беспощадная фурия, от которой не было спасения! Ольга, словно молния, вычерчивала немыслимые, одной ей понятные, фигуры между своими соперниками, путая все их замыслы. На княжеских охранников было жалко смотреть. Они, то проскакивали в атаке мимо цели, то сталкивались между собой туловами, а то и лбами. Без всякой пользы секли воздух здоровенными кулачищами. А итог был один: жесткая встреча каждого с матушкой землей!
Постепенно, накал схватки начал угасать: сначала один боец опустился на колени, без успеха пробуя вдохнуть в легкие воздух. Затем второй лег на траву и при помощи одних только ног, пытался покинуть место поединка (Ольга хитрым ударом между лопаток — на короткое время парализовала ему руки). Итог боя, ни у кого не вызывал сомнения. Взмахом руки, Роман остановил, оставшихся на ногах своих бойцов.
Некоторое время стояла полная тишина, только слышалось учащенное дыхание гриден и веселое пение лесных птах. Затем князь широкими, торопливыми шагами направился к босоногой победительнице. Подойдя, почти вплотную, он заметил, что в схватке, пострадала её рубаха. Спереди, у ворота, образовалась прореха в две пяди длиной, приоткрывшая часть девичьей груди. Ольга, на это, внимания не обратила. Она просто забыла, что сегодня, перед выходом на поляну — не надела верхний защитный пояс, подаренный отцом. Роман, неожиданно смутившись, отвел очи от завлекательного зрелища и встретился с ней взглядом. Это смущение, заставило его выбрать не верный, казенный тон обращения:
— Вельми благодарен тебе, отчаянная воительница, за усладу, которую ты подарила нашим очам, позволив узреть им твое воинское мастерство. — Поняв, что говорит не то, и не так, как хотел бы сказать — еще больше смутился и обозлился на себя.
Ольга, в знак признания его речи, приложила руку к груди и вдруг почувствовала прореху на рубахе. Крепко зажала пальцами, разошедшиеся края материи. Представила, какая картина открылась перед взором князя. Мгновенно щеки стали пунцовыми от стада за свою оплошность. Теперь ей была ясна причина его смущения и неловкой речи: