Принимая награду — убедилась: тот самый засапожный нож!
— Рано тебе кланяться нам с дочерью старшина! Не заслужила пока Найдена таких почестей. Велика ли заслуга, свирепого от ярости воина, уму разуму поучить? Не все, что позволительно в доброй битве — применимо в честном поединке.
В сечи твою ошибку боевые побратимы могут исправить. А вышедши один на один — только на себя надёжа. Тут безрассудная ярость только помеха! Вот и поплатился Алкун за нехватку холодного разума и порядка в душе: — Икутар, повел головой в сторону и очами показал, что просит отойти Михея в сторону, для разговора, где нет лишних ушей. Вышли из толпы шагов на десять и тихо, без жестов, о чем — то зашептались.
Ольга обула башмаки, накинула безрукавку, завернула нож обратно в холстину и поднялась со скамейки. Толпа гридней вокруг неё не редела. Некоторые продолжали обсуждать между собой поединок, другие пытались завязать разговор с победительницей, а многие, просто глазели на живое чудо. Как из — под земли перед ней появился Лутоня. Был он по — взрослому серьезен и, как показалось ей, немного смущен.
— Прости Найдена, но ты, наверное, ошиблась, мы в детстве знакомы не были, или может я что запамятовал?
— Может и ошиблась, зим немало прошло от времени детских забав. Тогда мы все другими на лица были. Да и неважно это сейчас. Богам слава — закончились все хорошо. — Пыталась говорить степенно, убедительно.
Надеясь скрыть лукавство — постаралась перевести разговор в другое русло, сказанув первое, что пришло на ум:
— А как ты думаешь, сильно страдает без уха Алкун? Рана вроде не серьезная, но, наверно, болючая.
Лутоня ошалел от такого невместного вопроса, брови собрались домиком:
— Сам во всем виноват! Не надо было кабаном переть на тебя! Потом еще и за ножик хвататься! Пусть радуется, что только уха лишился. Если — бы ты не спешила при метании, то не промазала! Довелось бы мне схлестнуться — нож точно в середине груди у него торчал! Рука у меня на бросок вельми настроена! — Ольга на его речь хитро улыбнулась:
— Как получилось — так и случилось. Будет время свободное, может и меня, меткости, наставишь. Отец всегда говорит: век живи — век учись!
Лутоня от таких лестных слов, вроде как выше ростом стал, плечи расправил:
— Да это мы запросто! Только скажи! Секреты, какие знаю, без утайки поведаю. Я много что умею: наставником у меня сам сотник Симак, а он воин знатный!
— Вот и славно, благодарна тебе наперед! — и добавила, понизив голос: — Только я не спешила и вовсе не промазала!
Заметив, что разговор у отца, закончился и он машет ей рукой — кивнув Лутони, направилась к нему. Молодой гридь, с открытым ртом, проводил её очами.