Все должны знать: нам не важно, кто в игре победит, кто проиграет. Важно выявить сильные и слабые стороны при подготовке к сражениям.
Снаряжение — шеломы, кольчуги. Все, как в настоящей сечи.
— Круто ты замесил кулеш! Расхлебаем ли? А если кому в глаз, в лицо или в незащищенную шею стрела или копье прилетит? Терять людей в потешном бою, вельми не по душе!
— А по мне, хоть и жестоко глядится, лучше пять или сколько, пораненных иметь в учебе, чем пятьдесят убиенных в настоящей рубке!
Ерофей надолго задумался, со всех сторон просчитывая предложенное старшиной действо. Хотел бы возразить, но весомых причин не находил:
— А ты знаешь Михей, я пожалуй, на твоей стороне! У меня предчувствие, а оно меня никогда не подводило, что ты со своими сотнями, готовишь какой — то неожиданный ход.
Есть одно опасение: ты уверен в том, что мне надо привлекать в игру все три сотни? У меня получается двести всадников, а у тебя, с учетом людей которые находятся в секретах — наберется, самое многое, не более ста пятидесяти! Учти, со мной в Игрицу прибыли, по велению князя, самые опытные и подготовленные гридни. В сечах они не новички. Твои — то, выдержат удар превосходящей числом конницы? Не рассеются по лугу, не повернут вспять?
— В своих витязях я уверен, как в себе. Паче того: я уверен, в победном для нас, исходе испытания!
— Ну — ну! Слепой сказал — посмотрим! Глухой сказал — услышим! Будем считать, что мы с тобой договорились. Вечером князю докладывать будешь ты, я только киваю головой. Завтра, по — утру, ты меня свозишь на луг, где игру планируем провести. Надо мне заранее осмотреться, где в поединке мы с тобой сойдемся. Я с собой возьму десятников и сотников — пусть тоже поле брани изучат. Твои там, наверное, каждую кочку знают, вот и мои пусть посмотрят! Тогда мы в равных условиях будем.
— Ничего не имею против! Думаю, так будет по — справедливости. Прости меня тысяцкий: если вопросов ко мне больше нет — то я тебя оставлю. Пойду, займусь голубятнями, я же обещал вам полный расклад по ним до вечера подготовить.
На том пока и расстались.
После ужина, как и было велено, тысяцкий и старшина направились в светелку. Перед дверью их встретил один из бояр, проживающий вместе с Романом в доме Михея:
— Князь велел немного погодить, он скоро освободится. Не задолго от вашего появления, вызвал к себе писца с берестой.
— Ну это не надолго! Он у нас не любитель письмом заниматься. — Ерофей наклонился к уху боярина: — Как у него настрой — унылый или веселый?
— Я бы сказал — рабочий. После ухода посадника, сначала повечерял, а потом с писцом закрылся, Мне велел вас встретить и упредить, что он скоро будет для вас свободен.