Его взгляд обратился к матери, которая была погружена в беседу с Танбурком, высоким рыжеволосым рыцарем, одним из ее фаворитов.
Увидев, как леди Кэлисс нежно прикоснулась к руке Танбурка, Бертелис нахмурился, но быстро отвлекся от этого, когда по знаку гофмейстера в зал вошла целая армия слуг. Бертелис вежливо подвинулся, когда симпатичная служанка подошла, чтобы забрать его тарелку и склонилась над столом, демонстрируя при этом глубокий вырез своего платья.
— Сэр Бертелис, у вас сейчас слюна потечет, — поддразнил его кто-то, и, обернувшись, Бертелис увидел леди Элизабет Карлемон. Красивая молодая дворянка с очаровательным блеском в глазах сидела рядом с Каларом, который любил ее до обожания. Она была одета в великолепное платье из темно-пурпурного бархата, а на бледные плечи накинула сверкающую прозрачную шаль. Большая подвеска в форме звезды, висевшая на ее шее у самого декольте, приковывала взгляды. Калар просто сиял, сидя рядом с ней, несомненно, по крайней мере, частично, из-за этого декольте. «Она хорошая пара», подумал Бертелис. Он был уверен, что однажды они вступят в брак — об их любви было уже всем известно. Его брат был удивительно верен своей возлюбленной и даже отказывался развлекаться со служанками, заявляя, что Элизабет для него единственная.
Несомненно, она была прекрасной женщиной, но иногда Бертелис просто не понимал своего брата.
— Боюсь, вы правы, миледи, — ответил он, демонстративно вытирая подбородок. — Мои моральные устои не столь высоки, как у моего брата, меня легко соблазнить милым личиком и пышным бюстом. Не то что наш благородный Калар, он настоящий образец высокой нравственности.
— Надеюсь, что это так, — сказала Элизабет, обратив свои чарующие темные глаза к Калару и игриво улыбнувшись ему. Калар покраснел, отчего Элизабет и Бертелис рассмеялись.
— Брат, — обратился к нему Бертелис, жестом веля слуге налить еще вина. — Выпьем!
Оба брата подняли полные кубки.
— За славу и честь! — произнес Бертелис.
— За славу и честь! — поддержал тост Калар, и они снова чокнулись кубками.
— И за победы в постели и на поле боя! — добавил Бертелис, когда Калар начал пить. Старший брат, не удержавшись от смеха, фыркнул и поперхнулся, облившись красным вином.
Элизабет разразилась смехом, совершенно не подобающим леди.
Жена одного из рыцарей Лютьера с суровым выражением лица шикнула на нее, заметив, что лорд кастелян поднял кубок. Калар поднял руку, чтобы закрыть рот Элизабет, ибо казалось, что ее сейчас снова охватит приступ неудержимого смеха.
— За Бертелиса, — провозгласил тост кастелян. — Я убежден, что однажды он станет одним из лучших рыцарей Бастони.