— Это настоящее название дома, Майло. Этого дома. Не знаю, как правильно произносить его, но в нашей семье… — Старая леди снова огляделась, чтобы удостовериться, что они одни. — В нашей семье всегда произносили это слово как «Лэнсдегаун».
Майло разинул рот:
— Так называется камера Джорджи!
Миссис Геревард кивнула с лёгкой улыбкой.
— Именно. Интересно, как бы вызнать у неё, откуда она взяла это имя. Не думаю, что она тебе объяснила.
Майло покачал головой.
— Такое впечатление, будто она надеялась, что я и так знаю. Вспомню, если хорошенько подумаю, и тогда скажу ей.
— Интересно, — пробормотала миссис Геревард. — Я была бы благодарна тебе, Майло, если бы ты пока не пересказывал Джорджи то, что только что услышал от меня.
— А вы ей расскажете?
Старая леди нахмурилась.
— Пока не знаю. Дай мне немного поразмыслить.
И тут в ночной тишине раздался громкий треск.
Ветер уже не один час играл заиндевевшими ветками, но в этот раз звук был другим. Оглушительным.
— Что это? — вздрогнула миссис Геревард. — Господь всемогущий, дом сейчас рухнет?!
— Не могли бы вы не возмущаться так громко?! — прорычал доктор Гауэрвайн, заходя в холл.
Миссис Пайн выскочила с кухни и успокоила:
— Это не дом!
Тем временем отец Майло торопливо натягивал пальто и ботинки. Да, дом тут ни при чём, но откуда-то раздался же этот звук! Он поймал взгляд Майло и широко улыбнулся.
— Пойду взгляну. Такое чувство, что упала большая ветка. Хочу посмотреть, что там такое… Хочешь со мной?
— А можно и мне? — Джорджи Мозель подскочила и бросилась за пальто. — Обожаю зимние вечера.
Мистер Пайн сомневался.
— Не знаю, Джорджи. Там такая холодина!
— Ничего, мистер Пайн. Я нормально отношусь к холоду. — Она надела пальто и застегнула до самого верха. — Ведите!
Ясно, что отец не хотел, чтобы Джорджи увязалась за ними, но не стал возражать, а просто пожал плечами, и они втроём вышли на улицу.
Майло не успел сделать и пару шагов, как чуть было не свалился на спину. Крыльцо превратилось в каток.
— Ну-ка не падать! — Мистер Пайн поймал сына за руку, но тут сам чуть было не потерял равновесие.
— Вы уверены, что справитесь? — засмеялась Джорджи. — А ещё обо мне беспокоились!
Держась за перила и осторожно передвигаясь мелкими шажочками, они умудрились всё-таки спуститься, не поскользнувшись и не упав. Когда Майло ступил на снег, корка под ногами хрустнула, как сахарная глазурь, когда надкусываешь печенье. Нога увязла в снегу так, что зелёный резиновый сапог торчал всего на пару сантиметров. Крыльцо больше не защищало от ветра, и теперь его порывы обжигали щёки, а скрип деревьев напоминал надрывный плач.