Клуфтингер, не пускаясь в комментарии, поблагодарил всех за проделанную работу, определил каждой группе фронт работ на завтра, напомнил о подробном отчете о профессиональной деятельности Вахтера, который он ждет к утру, и пожелал всем «спокойной ночи». Все устали, он тоже.
Внезапно, к вящему разочарованию присутствующих, слово взял Лоденбахер.
Из его, как всегда, невнятной речи вдруг выплыло, что руководитель управления полиции Кемптен (Верхний Альгой) «д’вольнуспех’ми в продвижении р’сследования». Похвалы не ожидал никто. А дальше еще лучше: «как всегда», их усилия будут «приньты в р’счет», все сверхурочные часы будут оплачены «п’ стыпроцентной ставке», об этом он позаботится сам, и они «мог’т п’ложиться» на его слово. Напутствием «Доброго п’ти, дамы и господа» Лоденбахер закончил так же внезапно, как начал.
Оставшись с комиссаром наедине, начальник попросил и дальше держать его в курсе, напомнив о приоритетности этого дела. Клуфтингер отвечал немногословно. В конце концов, он весь день на ногах, не считая короткого сна в кабинете. А Лоденбахер определенно успел наведаться домой и даже насладиться вкусным ужином, приготовленным женой, и только потом заглянул на совещание.
На выходе Клуфтингер помахал на прощание своим ближайшим помощникам, тоже покидавшим здание президиума, и голод погнал его домой.
Клуфтингер поставил машину в гараж, забрал с сиденья забытый вчера кусок пармезана, а папку с бумагами, взятыми домой для проработки, благоразумно оставил в багажнике возле барабана. Переступив порог, он уже открыл рот, чтобы крикнуть жене «Привет!», как вдруг до него дошло: ее нет. Вечернее приветствие давным-давно вошло ему в плоть и кровь и произносилось бездумно. Помнится, когда сын изучал психологию, он нашел такому поведению какие-то обоснования и выразил их в заумных терминах.
В пустую кухню он тоже направился по привычке, по пути передумал и спустился в подвал. Из морозильника он вынул пластиковый контейнер, в котором, судя по надписи, сделанной рукой жены, лежал полуфабрикат любимых клецек с сыром. Может быть, ритуал трапезы с клецками по-швабски внесет немного размеренности в сегодняшний суматошный день.
Поставив терморегулятор на двести пятьдесят градусов, он выложил клецки в огнеупорную форму, которую жена для этих целей выставила ему перед отъездом, сунул ее в плиту и пошел справлять нужду — это уже требовалось безотлагательно после стольких выпитых сегодня чашек чая и кофе. Очки при этом он мстительно «забыл» на кухне, чего не проделывал с тех пор, как женился.