— Пошли! — рявкнул он Штроблю и с туфлей в руке пошлепал вперед, поджав губы и мрачно глядя на дорогу.
Штробль держался позади, чтобы рассвирепевший шеф — не дай Бог! — не увидел его ухмылки.
— Вон, должно быть, она! — воскликнул Клуфтингер, когда за деревьями показался просвет. У дальнего края поляны перед следующим перелеском виднелась деревянная хижина. Стены ее так огрубели от ветров и непогоды, что она сама точно произрастала из этой земли, как и лес вокруг. Клуфтингер остановился, очарованный, и на время забыл неприятность с туфлей. Там находилась его воплощенная мечта. Кто знает, может быть, однажды…
— Там машина, — вырвал его из грез Штробль.
Действительно. Красный комби, очевидно, и есть «опель» Андреаса Лутценберга. Клуфтингер захромал с дороги за деревья, на ходу махнув Штроблю следовать за ним.
— Прячься, не надо, чтобы нас видели, — зашептал он. — Обойдем опушку краем леска и выйдем прямо перед хижиной.
Клуфтингер описал в воздухе дугу, обозначая направление движения. Штробль кивнул, потом, вопросительно глянув на шефа, положил руку на кобуру. Тот так же взглядом одобрил, но сам хвататься за оружие не спешил.
Пригнувшись, они рысцой пустились петлять меж деревьев. Клуфтингер то и дело скрежетал зубами: в подошву впивались сучки и острые камешки, мокрые шишки и узловатые корни жизнь тоже не облегчали. Он и не предполагал, какой жесткой может быть лесная подстилка. Однако боль лишь краешком касалась его сознания, он был сосредоточен на предстоящем броске.
— Вперед, — скомандовал он, когда оба полицейских оказались на кратчайшем расстоянии от входа на веранду.
И они рванули. Пробежать по открытой местности надо было метров тридцать, но Клуфтингеру они показались марафонской дистанцией. Он бежал изо всех сил, разутая нога то и дело оскальзывалась на мокрой траве, приходилось следить еще и за тем, чтобы не растянуться во весь рост. Когда вслед за младшим коллегой комиссар добежал до веранды, он чувствовал себя на последнем издыхании и не мог сказать наверняка: от возбуждения или из-за лишних пятнадцати килограммов, которые он таскал на животе и бедрах…
Полицейские несколько секунд восстанавливали дыхание и переглядывались, ни один не отваживался постучать. Наконец Клуфтингер собрался с духом и забарабанил кулаком по массивной двери.
— Откройте, полиция!
И тут же пожалел, что открыл карты. Лучше бы не произносить этих слов, а просто постучать. Теперь Лутценберг может запаниковать и накуролесить…
Однако внутри оставалось тихо.
— Господин Лутценберг, мы знаем, что вы здесь. На дворе стоит ваша машина. Откройте немедленно!