— А почему вместе с диваном выгрузили? Не легче ли было вытащить все? — спросила Яна.
— Для маскировки! Так и повезут. Даже если пост дорожной службы остановит, то диван и диван, внутрь вряд ли будут заглядывать.
— Хорошо… вынесли и вынесли. Доедем до места, сообщим кому следует, — отмахнулась Цветкова и вздохнула: — Уж поскорей бы доехать… Когда же нас дотрясет до места?
— Мы не доедем! Нам надо сваливать! Если с нами ехала крупная партия не знаю чего, этот диванчик обязательно будут встречать серьезные люди. Да нас с тобой на ремни порежут! И не докажем, что мы ни при чем! Надо сваливать, Яна. Серьезно говорю. А по моим ощущениям, скоро мы уже приедем.
Его нервное состояние передалось и Яне.
— Интересно, а как мы отсюда выйдем? Может, подождем остановку?
— Следующая остановка может для нас стать последней! Я сейчас что-нибудь придумаю.
Виталий Николаевич отодрал с одного из диванов поручень и начал возиться с дверью вагона. Наконец дверь сместилась в сторону, в нос ударила струя свежего воздуха.
— Опа! А на улице-то вечер. Собираем вещи! Сейчас будем прыгать! — У следователя прорезался командный голос.
— Ты серьезно?
— Как никогда! Сбросим вещи — и сами следом. Потом найдем их.
Яна осторожно приблизилась к открытой двери.
— А поезд едет быстрее, чем казалось.
— Подождем, пока будет поворачивать, скорость при этом падает, тогда и прыгнем, — ответил Виталий Николаевич.
Наконец подходящий момент настал. Лебедев сбросил сумки и повернулся к Цветковой:
— Пора!
Однако сделать это оказалось не так-то просто.
— Сейчас! Подожди! Дай мне настроиться! — попросила она.
— Некогда настраиваться! — ответил ей следователь и придал ускорение.
Может, Яна и мечтала пролететь изящной птицей и упасть в поле с ромашками и васильками, однако на деле почувствовала себя мешком с картошкой, который швырнули на цементный пол в амбаре. После приземления вокруг нее поднялось облако пыли. Яна закашлялась и услышала глухой звук — прилетел второй мешок. Цветкова улеглась на землю и посмотрела в темное звездное небо, заодно стараясь понять, не сломала ли она себе что-нибудь. Поезд, стуча колесами, умчался вдаль.
«Докатилась… валяюсь как бомж и счастлива от этого», — подумала Цветкова.
— Чего разлеглась? Цела? — склонился над ней грязный, взъерошенный Виталий Николаевич. — Пошли вещи искать.
— Тебе только вещи и важны! — пробубнила Цветкова, поднимаясь.
— Конечно. Вон чемодан вижу. Поцарапался немного, а так ничего. А вон и сумка! Интересно, водка не разбилась?
— У тебя одно на уме! Ты алкоголик, что ли? — сплюнула пыль и песок Яна.